— Поставь себя на мое место, Перри, прошу, — попросил он. Боль на его лице превратилась в отчаяние. — Она — моя девушка. Ты — моя напарница. Что мне было делать?
Кого защищать?
Меня. Защищать нужно было меня.
Я закрыла глаза, чувствуя себя глупо. Конечно, он был прав. Ему пришлось выбрать.
И это была она. Почему бы это была я?
Он ослабил хватку, может, видя что-то на моем лице. Я использовала шанс и вырвалась, прошла к углу, где были смирительные рубашки и крыса-зомби. Лучше это, чем Декс.
— Детка… — позвал он меня.
— Не смей меня так называть, — провопила я, прижалась к холодной трубе, глядя рассеянно на тени в углу. — Не смей. После того, что сказал.
— Почему тебя это так беспокоит? — спросил он. И снова приблизился. Он собирался преследовать меня по подвалу? Как комар, который не отставал, сколько бы раз его ни отгоняли.
Я рассмеялась.
— Не хватало мне еще из-за этого беспокоиться.
— Ты хотела, чтобы я рассказал тебе? — тихо спросил он.
— А ты как думаешь?
— Думаешь, я должен был тебе это?
Вопросы были странными. Я не знала, куда он клонит.
— Наверное, — я вздохнула. — Я бы тебе рассказала.
— Почему?
— Потому что, — я медленно повернулась к нему. Я едва видела его, могла различить лишь силуэт, высокий и напряженный. — Ты…
Я не смогла закончить. Не знала, как.
Я сглотнула и посмотрела на землю, пытаясь увидеть белые края подошвы своих ботинок в темноте.
— Перри, — осторожно сказал он. От его тона я подняла голову.
— Что?
Он замешкался. Воздух был тяжелым, напряженным.
— Ты меня любишь?
Мои глаза расширились так, что могли вывалиться.
— Что, прости? — выдавила я.
Хоть я и не могла его видеть, уязвимость его слов была заметной. Он был серьезен.
И вдруг я увидела два варианта для себя, все зависело от ответа. Я могла соврать.
Защитить сердце и гордость. Защитить отношения с ним и работу.
Или могла быть честной. Могла признаться в чувствах. Рассказать и надеяться на лучшее. На крохотный шанс, что чувства взаимны. Или на большой шанс, что это не так.
И я буду унижена. Но я сделаю то, что хотел от меня дядя Ал. Нож пронзит сердце, боль вытечет. И я преодолею это.
— Перри, — повторил он. — Ты меня любишь?
Я вдохнула, желая видеть его лучше. Желая, чтобы он видел, что я смотрю ему в глаза.
— Нет, — сказала я спокойно и ровно. — Не люблю.
Это была самая большая ложь в моей жизни.
Его плечи опустились.
— О, — просто сказал он. Я слышала разочарование? Или хотела слышать.
— Что? — спросила я. И отпрянула на шаг. Я смотрела на его темное лицо. — Ты этого хочешь?
Я знала, что он улыбнулся.
— Ну… какой бы мужчина был против этого?
Мое сердце растаяло. Он серьезно? Я не понимала, не видя его лица. Я выудила телефон из кармана и включила фонарик.
И посветила на его лицо.
Но не успела рассмотреть его. Воздух замерцал, как от жара.
Искаженная голова Эбби была рядом с ним, глазницы с серой вязкой смесью смотрели на нас из-за его плеча.
С моих губ сорвался крик, я выронила телефон и бросилась бежать. Я не знала, куда бежать, услышала крик Декса, нечеловеческий жуткий вопль. Я спотыкалась. Я металась по подвалу, пока не увидела свет из коридора и не побежала к двери.
А потом остановилась посреди комнаты. Декс должен был оказаться рядом со мной.
Но его не было. Я была одна.
— Декс? — крикнула я, заламывая руки. Слова словно никуда не улетали. — Декс, ты в порядке?
Ты жив?
Я прислушалась. Но было слышно только редкие порывы ветра снаружи и скрип труб. Ничего не было. Тишина пугала. Тошнота подступала к горлу, парализовала меня.
— Прошу, Декс, — тихо сказала я и пошла обратно. Я скользила взглядом по теням, боясь движений.
Я приблизилась к углу, где в последний раз видела его, и услышала гудение. Как от электричества. От гудения сжималось все внутри.
Я замерла и слушала. Гудение становилось громче, и я стала различать звуки. Гудели трепещущие крылышки. Насекомых. Ос.
И что-то приземлилась мне на протянутую дрожащую руку.
Я отогнала ее, но от движения насекомое вонзило жало мне в ладонь. Я закричала от боли и с силой отбросила насекомое. Оно отлетело в сторону.
Я подняла ладонь к бледному свету, падающему из окон. Она уже опухала, становилась красной. Я была рада, что у меня нет аллергии, как у Декса.
Ох. Декс.
Я смогла двигать ногами и поспешила к шуму в углу. Я боялась тому, что найду там, но не могла прятаться.
— Декс? — я обошла ящики. Там было темно. Я шла осторожно. И наступила на что-то.
Я закричала и упала на колени, ощупывая вокруг, как слепая. Это была нога. Декса. И она не шевелилась. Я дошла до его ботинка и нащупала волосы под штаниной.
Я поднималась так, затаив дыхание, пока не нащупала колено. Моя нога задела что-то, прогремевшее металлически. Я обнаружила там свой телефон.
Я схватила его и быстро нажала на кнопку. Чудом он не треснул, и я направила свет на Декса.
Я не была готова к тому, что увидела.
Декс лежал на спине неподвижно, только руки дергались по бокам.
А лицо. Его лицо…
У него не было лица. Там был корчащийся покров из ос, задевающий и его шею.
Я закричала, но звука не было. Грудь сдавило, я не могла дышать, а сердце не хотело больше биться.
Декс мог умереть от укуса одной осы. На его лице их было не меньше ста. Одно жало, и он умрет. И быстро. А лекарство было в машине, которая была близко, но недосягаемой. И хотя его руки дрожали, его пальцы дрожали, я не знала, был ли он жив или уже медленно умирал.
Я не хотела спугнуть насекомых, хотя некоторые уже потеряли к нему интерес и принялись летать вокруг моей головы, как крылатые демоны. Я давала им садиться на меня и жалить. Я медленно, дюйм за дюймом, тянулась к руке Декса, а потом обхватила.
Она была холодной и липкой. Через пару секунд он обхватил мою ладонь.
Он был жив. Мое сердце пело, но радовалась я не долго. Реальность накрыла с головой. То, что он жив сейчас, не означало, что он будет таким через минуту. И что мне делать? Он был покрыт осами. Его лицо. Его губы, нос, шея. Они лезли в его уши. Я поежилась, свет задрожал, и я попыталась успокоиться. Нужно думать. Нужно спасти его.
