– Лучше бы ты не ездил туда, Росс. Я…
– Надо было поехать на две недели раньше. Тогда бы еще оставалась надежда.
– А что скажут судьи и констебли? Росс, ты ворвался в тюрьму и помог сбежать заключенному. Разве из-за этого у тебя не будет проблем?
– Разумеется, будут. Пчелы загудят, если я не подкину им меда.
– Значит…
– Пусть себе гудят. Не стоит обращать внимания. Знал бы, что могу заразить их всех лихорадкой, точно пошел бы завтра на это празднество.
– Не говори так, Росс, – настойчиво попросила Демельза. – Ты хорошо себя чувствуешь? Тебе не кажется, что ты заразился?
Он взял жену за руку и посмотрел так, словно впервые после возвращения ее увидел.
– Нет, любимая. Я в порядке. Ничего со мной не случится. Дуайт предпринял довольно странные меры предосторожности и вроде бы остался доволен. Перестирал всю нашу одежду и развесил ее над бочкой с горящей смолой, чтобы вытравить всю тюремную вонь. Только не жди, что я завтра буду танцевать и веселиться со всеми этими людьми. То, что они сотворили, еще стоит у меня перед глазами.
Демельза притихла. Она была благодарна Господу за то, что Росс наконец вернулся домой, и от души надеялась, что муж не заразился. Она печалилась из-за Джима, и ей было жалко Джинни. Но одновременно в ее сердце начала закрадываться тоска – она поняла, что все ее планы разбились вдребезги. Демельза даже не пыталась настоять на своем: она не могла подобрать нужные слова и чувствовала, что это будет несправедливо по отношению к мужу.
Ей казалось, что правильнее всего подчиниться. Муж вправе поступать так, как считает нужным, а жена, чего бы она ни хотела, должна принять его выбор.
Росс был сам не свой. Демельза была мало знакома с Картером и не могла понять, почему муж так тяжело переживает потерю. Росс знал, как предан ему был Джим, и отплатил той же монетой. Вот только ему казалось, что всякий раз, когда он старался помочь парню, его помощь приходила с опозданием. И вот теперь его последняя попытка закончилась фатально. В пять вечера он отправился проведать Джинни. Он шел туда с тяжелым сердцем, но надо же было исполнить свой долг.
Росс вернулся через час. К этому времени Демельза уже приготовила поесть, но он отказался сесть за стол. Только позже, лаской и уговорами, как ребенка, Демельзе удалось заставить его попробовать сначала одно блюдо, а потом и другое. В семь Джейн убрала со стола, а Росс расположился в своем кресле у камина. Он вытянул ноги, и, хотя разум его не находил покоя, тело постепенно начало расслабляться.
И тут доставили платье.
Демельза непонимающе уставилась на коробку и потащила ее Россу. Коробка была такой большой, что едва протиснулась в дверь гостиной.
– Вот, Бартл только что это привез, – сказала она. – Из самого Тренвита. Он ездил в Труро за продуктами, и миссис Треласк попросила заодно доставить и эту коробку. Интересно, что в ней такое?
– Бартл еще здесь? Будь добра, дай ему шесть пенсов.
Жена ушла и вскоре вернулась. Росс по-прежнему сидел с мрачным видом. Демельза непонимающе переводила взгляд с коробки на мужа и обратно.
– Я подумала, что это какая-то ошибка. Решила, Бартл, наверное, перепутал. Росс, ты что-нибудь покупал у миссис Треласк?
– Да. Теперь кажется, что с тех пор целый год прошел. По пути в Лонстон я заглянул к ней в лавку и заказал для тебя платье.
Демельза округлила глаза:
– О!
– Для завтрашнего праздника. Тогда я еще думал, что мы туда пойдем.
– Росс, ты так добр ко мне. А можно посмотреть?
– Взгляни, если интересно. Потом еще будет повод его надеть.
Демельза подскочила к коробке и стала нетерпеливо развязывать ленту. Наконец подняла крышку, вытащила упаковочную бумагу и на секунду замерла. Потом взяла пальцами ткань и начала осторожно поднимать переливающийся серебром и пурпуром наряд:
– О, Росс, я даже не думала…
Демельза осеклась и опустила платье обратно. Она сидела на корточках и плакала.
– Потом еще будет повод его надеть, – повторил Росс. – Ну, перестань. Разве тебе не понравилось?
Демельза не ответила. Она закрыла лицо ладонями, и слезы начали просачиваться между ее тонкими пальцами.
Росс потянулся к бутылке и обнаружил, что выпил весь бренди.
– Мы не сможем веселиться на завтрашнем приеме. Не сейчас. Невозможно так быстро все забыть. Неужели ты смогла бы?
Демельза затрясла головой.
Росс какое-то время молча смотрел на жену. Его мозг затуманился от спиртного, но даже в этом состоянии он не мог спокойно видеть ее слезы.
– Там есть еще кое-что. Помнится, я просил, чтобы и плащ тоже прислали. Взгляни, если хочешь.
Но Демельза даже не стала смотреть.
А потом Джон провел в гостиную Верити. Демельза быстро встала и отошла к окну. Она смотрела на сад, платка у нее не было, поэтому приходилось вытирать щеки ладонями и кружевными манжетами.
– Кажется, я помешала, – сказала Верити. – Прошу прощения. Я понимала, что не следует приходить сегодня вечером. О, дорогой, мне так жаль. Бедный Джим.
Демельза повернулась и поцеловала Верити, но глаза отвела в сторону.
– Мы… мы немного расстроены, Верити. Смерть Джима… Все это так печально… – Демельза, не договорив, вышла из комнаты.
Гостья посмотрела на Росса:
– Прости, что помешала. Я собиралась зайти вчера, но была занята. Помогала Элизабет подготовиться к отъезду.
– К отъезду? – переспросил Росс.
– Да, они с Фрэнсисом уезжают. Они на две ночи остановятся в доме Уорлегганов. Я осталась одна и подумала, может, ты позволишь мне завтра поехать вместе с вами.
– Ах да, – сказал Росс. – Мы ведь прежде тоже собирались туда.
– Но мне казалось, что все давно решено. Ты хочешь сказать… – Верити присела. – Это из-за Джима?
Росс протянул ногу и пнул полено в огонь.
– Кузина, у меня крепкий желудок, но при виде этой публики меня может стошнить.
Верити уже несколько раз натыкалась взглядом на открытую коробку посреди комнаты.
– Это Бартл принес? Похоже, там платье.
Росс в нескольких словах рассказал ей всю историю. Верити стянула перчатки и подумала о том, какой Росс все-таки странный человек. Циничный и в то же время сентиментальный. Такая удивительная смесь: он унаследовал цинизм от отца, сентиментальность от матери, и в результате получился весьма своеобразный характер. Росс обычно не злоупотреблял спиртным, но вот сейчас здорово напился из-за смерти парнишки, который, прежде чем попасть в тюрьму, не прослужил у него и года. Любой другой на его месте просто поворчал бы из-за смерти слуги, повздыхал бы, но и на две мили не приблизился бы к тюрьме, чтобы попытаться его спасти.
