Наконец Лайам заснул у нее на плече, и Кайра, оглядев комнату, усмехнулась. Стол опрокинут, повсюду разбросана их одежда, кругом полный беспорядок. Кайра не могла вспомнить, когда они успели так изменить все вокруг, зато отлично чувствовала, как это приятно – лежать, обнимая любимого человека.
Внезапно Кайра нахмурилась. Все-таки Лайам не сказал те слова, которых она ждала от него. Сам он, занимаясь любовью, заставлял ее повторять это снова и снова, как будто не мог наслушаться. Кайра не сомневалась в том, что ее любовь он встретил с восторгом и желанием.
С ее сердца как будто спали оковы. Теперь прошлое Лайама вызывало только легкий укол, но она не сомневалась, что и это скоро пройдет. Какие бы приятные слова Лайам ни говорил тем женщинам, как бы хорошо с ними ни обращался, они использовали его так же, как он – их. В таких отношениях не бывает чувств, только соблазн.
А она? Она его слушала, но не слышала, не верила. Теперь ей хотелось бы знать, что он с ней делал такое, чего не делал ни с кем другим.
В надежде получить ответ на этот вопрос Кайра стала дразнить мужа, проводя пальчиками вверх-вниз по спине.
Лайам открыл один глаз и, увидев перед собой изгиб прелестной груди, поцеловал его. Кайра его любит. Он заставил ее повторить это много раз, пока они занимались любовью. Непонятным образом это признание придало цельность его существу; теперь он чувствовал в себе силу и готовность встретить лицом к лицу все, что сулит им будущее.
– Дорогой?
Лайам улыбнулся, ему нравилась хрипотца в голосе Кайры после занятий любовью.
– М-м?
– Когда ты разглагольствовал…
– Я не разглагольствовал, а обсуждал с тобой кое-какие вещи.
– Конечно. Так вот, когда ты обсуждал со мной кое-какие вещи, ты сказал, что делал со мной то, чего не делал ни с кем другим. Я не так хорошо разбираюсь в словах и не понимаю, о чем это ты.
Услышав, что она без злости говорит о его проклятом прошлом, Лайам поднял голову и внимательно посмотрел на нее:
– Тебе любопытно?
– Да. Я ведь прежде ни с кем ничего подобного не делала и была девственницей. Поскольку я всему научилась у тебя, откуда мне знать, что для тебя ново?
– Истинная правда. – Лайам принялся осыпать поцелуями ее лицо. – Я никогда не проводил всю ночь с женщиной и никогда не купался с женщиной в ванне. – Он усмехнулся, видя, что у нее зарделись щеки от воспоминаний о совместных купаниях. – И я никогда не ублажал тело женщины поцелуями, как делал это с тобой.
Кайра покраснела.
– Значит, то были просто сношения, – пробормотала она.
– Вероятно. Я всегда следовал своим правилам: говорил им хорошие слова, чтобы они улыбались, и мне это было не трудно. – Он поцеловал Кайру в губы. – Я бы хотел прийти к тебе таким же нетронутым, как ты ко мне.
– О, как мило, но это к счастью, потому что в момент нашей встречи хоть один из нас имел некоторую практику.
Лайам вспомнил неловкость и смущение их первых минут и молча согласился.
– Я все еще учусь, – честно сознался он, и Кайра засмеялась:
– Чепуха. Мужчине с такой богатой практикой нечему учиться.
– Разумеется, есть! – Лайам неспешно поглаживал ее волосы. – После свадьбы я узнал вкус женщины, применил некоторые позиции, дающие особое наслаждение, которые мельком видел в не слишком святых книгах монахов… Раньше знал только две. – Он спрятал улыбку при виде ее остановившегося взгляда – Кайра явно подсчитывала в уме позиции. – И я узнал, что такое быть с женщиной, которую любишь. Такая любовь делает пустым и бессмысленным любое другое времяпровождение, потому что ничто не может сравниться с удовольствием, которое она мне доставляет.
Кайра обвила руками его шею:
– Ты сказал это. Я так ждала, и вот наконец…
– Ты тоже это сказала, причем очень громко. – Лайам засмеялся. – Я хочу, чтобы отныне ты в этом никогда не сомневалась.
Кайра улыбнулась:
– Эта женщина ужасно меня разозлила, и часть этой злости досталась тебе. Помни это, пожалуйста, Лайам. Я верю, что ты сдержишь свои обещания, верю, что ты меня любишь, но не одобряю женщин, которые на тебя смотрят, хотят тебя, думая перешагнуть через меня. И я буду злиться, не могу обещать, что не буду. Но даже если я начну рычать на тебя, то не потому, что не верю тебе.
– Но и с тобой может произойти то же. – Лайам нежно поцеловал жену. – Поверь, если ты когда-нибудь окажешься при королевском дворе, за тобой будут волочиться толпы кавалеров.
Кайра улыбнулась; она, разумеется, не поверила этим словам, но была довольна уже тем, что муж находит ее прекрасной и боится, что за ней станут волочиться мужчины.
– Лайам, я должна тебе что-то сказать. – Она неподвижно смотрела на его грудь, осторожно водя по ней пальцем.
Лайам ласково усмехнулся:
– Неужели это такой ужасный, мрачный секрет?
– У меня нет ни ужасных, ни мрачных секретов. Откуда им взяться? Я всю жизнь прожила в месте, похожем на это, а время, проведенное в монастыре, стало для меня лишь приключением. Но по-моему, скоро у меня будет еще одно приключение. Через семь месяцев.
Хотя Лайам знал, что она скажет, его тронуло то, как Кайра произнесла свое признание, и он ласково поцеловал ее.
– У нас будет маленькая девочка с черными кудрями и темно-зелеными глазами, – довольно сказал он и погладил ее по животу.
– Нет, мальчик с темно-рыжими волосами и глазами, которые могут быть то голубыми, то зелеными. —Кайра засмеялась. – Ты доволен? Почему ты никогда не говорил, что хочешь наследника?
– Ах, любовь моя, как ты можешь спрашивать? Я мечтал о тебе как о матери семейства еще до того, как мы поженились, и с самого начала их ясно видел: маленьких чернявых девочек, которых я буду баловать, а ты – школить.
– Господи, как ты мил! Кстати, у меня мелькнула одна мысль…
– Послушай, твои братья предупреждали, чтобы я не давал тебе много думать…
– Сейчас бы они этого не сказали. Я поняла, что надо пригласить Сигимора крестным отцом.
– Ты думаешь, это хорошая идея? – Лайам знал, что Кайра не очень уверена в Сигиморе. Теперь, когда она высказала намерение сделать Сигимора крестным отцом их первенца, он понял, что ситуация изменилась.
– Идея замечательная. Боюсь только, вы избалуете девочку – ты, мои братья и крестный Сигимор. – Она засмеялась, и Лайам обнял ее:
– У нас будет очень хорошая жизнь, любимая. В самом деле очень, очень хорошая.
