Конни лениво осветила фонариком место съезда: теперь здесь было пусто и только мерцающие угли костра составляли ей компанию. Угасающий огонь бросал отсветы на обломки стен, и казалось, что они зыбко качаются на самом краю обрыва. Посмотрев на часы, Конни увидела, что еще только пять минут одиннадцатого. Кинга предупреждала ее, что у Морджика может уйти много времени на прощание: драконы, хотя и являются по природе одиночками, любят редкие встречи друг с другом — с удовольствием обмениваются опытом и новостями с представителями своего вида. Приготовившись к долгому ожиданию, она присела на обвалившуюся колонну на безопасном расстоянии от края утеса. Оттуда она наблюдала, как чернильно-черные волны разбивались в белую пену о скалы далеко внизу и отступали прочь, сменяясь следующей волной, совершающей все тот же вечный путь.
— Мисс Лайонхарт?
Конни чуть не подскочила: голос раздался у самого ее уха. Она не слышала, чтобы кто-нибудь подходил.
— Мистер Коддрингтон. — Голос Конни дрогнул. — Я здесь с разрешения… полет с драконом… урок…
— Не беспокойтесь, мисс Лайонхарт. Я пришел не спрашивать вас, а сообщить, что урок, к несчастью, придется отменить. Нам доложили, что поблизости на низкой высоте летает самолет. Меня послали, чтобы проводить вас в целости и сохранности до микроавтобуса.
— О, спасибо, — уныло произнесла она, спеша подняться на ноги.
— Но может быть, мы могли бы сейчас немного побеседовать? — продолжал он, вставая между ней и дорожкой, ведущей обратно на стоянку.
— О чем? — спросила она, подаваясь в сторону, чтобы обойти его.
— Ну, нельзя сказать, чтобы наше знакомство имело хорошее начало, верно? — сказал он, неубедительно пытаясь изобразить дружелюбие. — Я тут подумал, что нам следовало бы забыть о прошлых недоразумениях и начать все сначала…
Хотя он продолжал говорить, ей было трудно сосредоточиться на смысле его слов, потому что у нее зашумело в голове. Должно быть, он заметил это, потому что теперь он смотрел на нее, как будто испытывая снова, улыбаясь своей жестокой тусклой улыбкой.
Шум в голове нарастал и стал таким сильным, что она чувствовала, будто что-то высверливает ей череп изнутри.
Конни приложила ладони к ушам.
— Простите, мистер Коддрингтон, но я неважно себя чувствую. Мы можем поговорить об этом завтра?
Он что-то ответил, но Конни смогла это понять только по движению его губ. Все звуки теперь заглушал шум у нее в голове, к которому добавился пронзительный свист, переходящий в визг. Ее колени подогнулись, и она упала на траву, царапая землю от боли. Она знала, что с ней происходит: с ней пытались помимо ее воли установить контакт какие-то существа. Она не могла понять ни сколько их было, ни к каким видам они относятся, но они ломились в каждый уголок ее сознания, вползая и заполняя его собою, как нашествие муравьев.
— Хватит! — взвыла она. — Пусть они прекратят!
Но чужое присутствие не ослабевало — вместо этого она почувствовала, как ее схватили чьи-то когти и подняли вверх с утеса. Она цеплялась за траву, но только вырвала пучок с корнями, когда ее тащили прочь.
— Нет-нет, оставьте меня! — молила она и силу, вторгшуюся в ее мозг, и уносящее ее существо.
В ухо ей возмущенно закричала чайка.
— Мистер Коддрингтон! Помогите!
Прыжок в ночное небо — и чудовище поднялось в воздух. Пытаясь взглянуть на своего похитителя, она изогнулась и увидела над собой крылья, темные, как у летучей мыши, и длинный развевающийся хвост черного дракона. Глянув вниз, Конни поняла, что они вылетели к морю и теперь поворачивают обратно на сушу. Оцепенев от страха выпасть из драконьих лап, она прекратила попытки к бегству и бессильно повисла, рыдая от боли и смятения.
Путешествие оказалось милосердно коротким. Поравнявшись с вершиной высокого утеса, дракон направился к земле. С превосходным мастерством он легко приземлился на гребень горы, несмотря на то что был обременен своей пленницей.
— Вижу, ты поймал ее, как орлан лосося, — засмеялся мягкий голос. — Давай ее сюда, Чейрок.
Конни выпала из драконьих когтей. С криком она перекатилась через край утеса и упала с высоты двух метров прямо в гнездо, сложенное из веток, папоротника и хвороста. Ее тошнило от вони мусора, в котором она оказалась, голова кружилась, царапины жгли тело. Несколько секунд Конни не могла подняться. Собравшись с силами, отчаянно пытаясь заглушить голоса в своем сознании, она подняла голову и откинула волосы с глаз. Перед ней маячил огромный темно-синий орел с крючковатым клювом. Его глаза сверкнули разными цветами — один желтым, другой золотым, как будто он собирался закусить ею на ужин. Она отпрянула, поднявшись на ноги, под которыми хрустнули кости других его жертв.
— Не бойся, универсал, — загоготала птица. — Я не ем таких, как ты. Ты для меня на один укус: мой голод не насытить плотью. Нет, ты здесь у меня в гостях. Добро пожаловать. Прости неожиданность моего приглашения, но у меня не было выбора. Я не мог надеяться поговорить с тобой, пока тебя окружали все эти люди, и я долго дожидался такой возможности. Тебя хорошо стерегли. Было очень любезно со стороны Общества организовать такой большой съезд, позволив мне незаметно подтянуть сюда свои силы.
— Прикажи им прекратить. — Все, что она смогла сказать в ответ, имея в виду шум, все еще высверливающий ей череп.
— О, конечно. Прошу извинить нетерпение моих друзей: они все хотят с тобой познакомиться, как и я.
Орел издал пронзительный крик, который эхом отразился от утеса. И тут же вторжение прекратилось. Хотя Конни еще шатало, теперь она могла понять, что ее окружало. Она попала в гнездо на краю скалы. Над ней восседал черный дракон, красные глаза его горели, как угли, его окружали другие существа, и все они смотрели на нее. Она не могла понять, что это были за создания: взгляд выхватывал то очертания тонкой руки, то блеск оскаленных зубов, а ее воображение дорисовывало остальное — фигуры банши, упырей и оборотней. За ними стояла более темная тень, заслоняющая собою звезды, вооруженная дубинкой с железными шипами, — это был грозовой великан Ширли.
— Кто ты? — прошептала Конни, горло ее стиснуло страхом.
— А ты не знаешь? — с издевкой спросил орел. — Ты — универсал, и не знаешь?
Птица наклонилась к ней — Конни шарахнулась назад, но бежать было некуда — кроме как через край гнезда вниз, в пропасть.
— Не бойся. Я тебе не причиню вреда, по крайней мере большого, — зловеще произнесла птица.
Конни замерла и в ужасе ждала, пока птица дотронется до нее своим клювом. Тут же на нее нахлынула волна чувств. Увлекаемая водоворотом сознания этого существа, она ощутила, как в нее проникают ненависть, злоба, ярость и отчаяние. Как будто она внезапно провалилась на дно этого мира и вращается в бесконечной пустоте, где ни единая звезда не освещает кромешную тьму.
Орел поднял клюв, и это ощущение моментально покинуло ее. Конни задыхалась, дрожа всем телом.
