Отталкивая от себя видения, он прыгнул вперед, паря как перышко, и попытался вырезать на груди гоблина свои инициалы. Половина «С» — и холст закончился.
Как-то трудно стало держаться на ногах. Но приходилось, игра ведь еще не закончилась. Оставался последний игрок. Страйк огляделся в поисках этого игрока. Разат-Киг стоял у самой двери, но попыток выйти не предпринимал. Страйк поплыл к нему по длинному-длинному, полному меда тоннелю.
Когда тоннель наконец кончился, гоблин все еще не сдвинулся с места. Не мог, окаменел как статуя. Увидев Страйка прямо перед собой, работорговец, словно в неловком реверансе, упал перед ним на колени. Губы у него по-прежнему шевелились, и Страйк все так же не мог разобрать слова, не мог даже услышать звуки, разве лишь легкое отрывистое постанывание… Он предположил, что гоблин о чем-то умоляет. Игроки иногда это делают.
Только тварь не играет. Отказывается, а это против правил. Страйк такого не любит.
Он отвел в замахе меч.
Разат-Киг, грязный маленький нарушитель правил, все открывал и закрывал рот.
Меч Страйка двигался к цели. Работорговец стоял с открытым в молчаливом крике ртом.
Меч прошел сквозь шею Разат-Кига. Голова свалилась с плеч и полетела вверх и назад. Тело, изрыгая кровь, рухнуло. Страйк проследил взглядом двигающуюся по спирали голову, мокрую птицу без крыльев. Ему показалось, что голова смеется.
Потом она ударилась об пол в нескольких футах от него. Раздался звук, будто разбилась спелая дыня. Голова пару раз подскочила и замерла на месте.
Страйк прислонился к стене. Он был изнурен. Но одновременно с этим испытывал восторг. Он сделал хорошую вещь. Он сдвинулся с места. Кашляя и покачиваясь, с головой, полной видений, запахов и музыки, он поволок себя к двери. Несколько секунд возни с замком, и дверь отворилась.
Он вывалился наружу, окутанный головокружительным белым дымом, и побрел по ослепительно прекрасной земле.
19
— Выпей это! — Элфрей поднес Страйку еще одну чашку горячего зеленого настоя. Обхватив голову руками, Страйк простонал:
— О боги, больше не могу.
— Ты принял огромную дозу кристалла. Если хочешь очиститься от него, тебе нужно это, еда и много воды, чтобы вывести из себя наркотик вместе с мочой.
Страйк поднял голову и вздохнул. Глаза у него были распухшие и красные.
— Ну ладно, давай. — Он принял чашку, одним шумным глотком осушил ее и скорчил гримасу.
— Вот и отлично! — Элфрей забрал чашку. Склонившись над кипящим на костре котелком, налил еще порцию. — Эту можешь цедить потихоньку, пока не приготовится еда. — Он сунул чашку Страйку в руку. — Пойду проверю, как солдаты навьючивают лошадей.
Убедившись, что Элфрей на него не смотрит, Страйк повернулся и выплеснул содержимое чашки в траву.
После того как он вывалился из охотничьего дома, прошла уже пара часов. Некоторое время он бродил туда-сюда по лесу, пока не столкнулся с остальными охотниками. Они тащили полдюжины убитых лембарров. Страйка, хохочущего и бормочущего всякую чушь, пришлось практически тащить к лагерю. Там, после того как он, не без труда, описал происшедшее, у всех отвисла челюсть.
Сейчас туши лембарров коптились над огнем, испуская запах, от которого текли слюнки. Пеллюцид обострил аппетит Страйка, и он с нетерпением ждал, когда будет готова еда.
Появилась Коилла, принесла два блюда с мясом, села рядом с ним. Он накинулся на еду, как будто не ел год.
— Знаешь, я так тебе благодарна, — сказала она. — За то, что ты убил Разат-Кига. Хотя я бы предпочла сделать это сама.
— Не стоит благодарности, — с полным ртом, невнятно произнес он.
Она пристально смотрела на него:
— Ты уверен, что они ничего не сказали по поводу того, куда могли отправиться Лекманн и компания?
Страйк еще не вполне отошел от наркотика. Сейчас ему не хотелось, чтобы его пилили.
— Я сказал тебе все, что знаю. Они исчезли. — В его голосе прозвучали нотки раздражения.
Обманутая в своих ожиданиях, Коилла нахмурилась.
— Думаю, больше этих охотников за удачей ты не увидишь, — уже более миролюбиво добавил он. — Трусы вроде них не станут связываться с боевой дружиной.
— Они мне кое-что должны, — сказала Коилла. — И я намерена взыскать долг.
— Я знаю, и мы тебе в этом поможем. Но мы нам некогда заниматься их поисками сейчас. Если же наши пути когда-нибудь пересекутся…
— Проклятье!.. Пора уже, чтобы кто-нибудь поохотился на них.
— Тебе не кажется, что это превращается в навязчивую идею? — жуя, спросил он.
— Я хочу, чтобы это была навязчивая идея! Если бы тебя унизили и выставили на продажу, как скот, ты бы чувствовал то же самое.
— Да, чувствовал бы. Только прямо сейчас мы ничего с этим не можем поделать. Почему бы не поговорить об этом позже, а? У меня голова, знаешь ли, не вполне еще…
Кивнув, Коилла поставила свою тарелку у огня и удалилась.
В стороне несколько рядовых шили меховые куртки. Меха хватило, чтобы сшить куртки всем.
Страйк как раз приканчивал мясо, когда вернулся Элфрей.
— Ну что ж, мы готовы к выходу в Дроган. Осталось только тебе прийти в себя.
— Я в порядке. Или совсем скоро буду. Не могу сказать, что голова у меня совсем ясная, но прогулка верхом поправит дело.
Приблизился Хаскер с кипой меховых курток в руках. Следом за ним Джап.
— Они не до конца отделаны, — произнес Хаскер, разбирая куртки по размерам.
— Никогда бы не подумал, что тебя это может беспокоить, — заметил дворф.
Хаскер, проигнорировав его, стал раздавать одежду.
Ну-ка, посмотрим… Капитана, — он перебросил куртку Страйку. — Это Элфрея… А это твоя, Джап. — Он поднял куртку, чтобы все видели. — Только посмотрите на размер. Как для малолетки. Мне такой даже задницы не прикрыть!
Джап ухватился за возможность проявить остроумие:
— Так используй вместо нее голову. Это будет серьезное усовершенствование.
Зашипев от злости, Хаскер удалился.
Страйк встал, не совсем уверенно держась на ногах, натянул меховую куртку и повернулся к Элфрею.
— Как самочувствие? — поинтересовался капрал.
— Не так уж и плохо. Хотя кристалла мне теперь не скоро захочется. Элфрей улыбнулся.
