– Стирать не стоит, – Глеб положил ему руку на плечо. – Ты же и свои данные уничтожишь, тут-то военкомат тебя и сцапает.
– Точно!
Сиверов, достаточно хорошо умевший работать на компьютере, диву давался. Он даже не успевал заметить, какие таблички выскакивали на экране. Боря набирал быстрее, чем Сиверов читал. Прошло секунд двадцать, и курсор замигал под большой буквой "М" в фамилии Молчанов.
– Стираем, копировать не будете?
– К черту! – Глеб ухитрился-таки нажать клавишу раньше, чем это сделал Боря, и буквы одна за другой стали исчезать, поглощаемые мигающим курсором. – Уж не откажи мне в таком удовольствии.
– Чего уж по одной букве, лучше было бы уничтожить блоком.
– Не лучше, а быстрее, – поправил Элькинда Сиверов. – Но тогда удовольствия меньше. Пусти-ка меня на секунду.
Глеб, уничтожив данные о себе, выровнял текст и набрал в рамке поиска фамилию Скуратович. Мигнул экран, и появилась больничная биография бывшего музейного хранителя.
– Вот этого мне распечатай.
– Плевое дело.
Глеб бросил взгляд на принтер.
«Слава Богу, струйный. Игольчатый визжал бы, как пилорама».
Через минуту он положил в собственную историю болезни десять страниц убористого текста. Боря был явно разочарован. То, что он сделал сегодня, мог сделать и ученик четвертого класса лицея «Академический». К тому же предмет его гордости – компакт-диск с программами взлома защиты – не пригодился, а ему так хотелось поработать сегодня в полную силу.
Глеб почувствовал это его желание и решил подыграть с пользой для дела.
– Ну, что ж, спасибо, – он пожал руку Боре. – Рад был, что сумел доставить тебе удовольствие.
– Это ерунда, – Боря махнул рукой. – Хотите посмотреть настоящую работу?
– За то, что мы с тобой сегодня сделали, при желании можно дать тюремный срок.
Элькинд расхохотался:
– Да мы же все тут придурки, какой с нас спрос?
Я вам сейчас такое покажу…
– Уж не в ЦРУ ли ты решил забраться? – усмехнулся Сиверов.
– Можно и в ЦРУ, но тогда соединение по телефонной линии с Америкой зафиксируют. А вот если в Москве, то можно успеть войти и выйти прежде, чем нас засекут. Куда хотите совершить путешествие – в ФСБ, в ФСК или МВД? Там о вас информацию уничтожить не надо?
– К счастью, нет, в тюрьме не сидел, – ответил Глеб.
– Я уже пару раз залезал в секретные базы данных, – выложил, охваченный азартом, Боря Элькинд, – но аккуратно, так, что меня не смогли вычислить. Они же там, в ФСБ, полные идиоты: засекли, что кто-то к ним залезал, и решили подсунуть мне на прежний вход липовую информацию. Я же не дурак, понимаю, у них пароли и системы защиты часто меняются…
– Да?
– Вот, вот, смотрите, мы сейчас туда и залезем. Ну что же вы мне, ребята, прежний пароль подсовываете, будто я не понимаю, что это липа? – Боря указывал пальцем на экран, а другой рукой продолжал стучать по клавишам. – Вот, мы прошли первую оболочку и выходим на правдивую информацию. Вот так, сейчас быстренько скопируем, пока они не заинтересовались, кто же это их на самом деле запрашивает… Дурдом вас запрашивает!
Элькинд моментально, лишь только переписал файл, отключил факс-модем.
– И не боишься ты в такие игры играть?
– Риск – благородное дело, – самодовольно заявил Боря.
– А если поймают?
– Чего мне бояться – лишнее подтверждение, что у меня крыша поехала. Какой нормальный человек полезет в секретные документы для того, чтобы получить данные о размере командировочных сотрудников ФСБ?
– Как знать…
– Могу и это презентовать вам на память.
Принтер зашуршал бумагой, и Глеб Сиверов получил в свое распоряжение сводку по командировкам сотрудников управления за минувший месяц.
– А теперь уносим ноги.
Элькинд хоть и хорохорился, но все-таки нервничал. Он достал носовой платок и аккуратно протер все, к чему прикасался – клавиатуру, мышь, край стола и подлокотники кресла.
– Вы лампу включали?
– Да, протри выключатель.
Свет погас. Глеб вновь вернул планки жалюзи в прежнее положение и вышел с Борисом в коридор.
– На все ушло пятнадцать минут.
– Вы же на часы не смотрели.
– Просто ты не заметил. Все, иди в палату, я скоро вернусь.
Сиверов подошел к Тамаре. Та виновато посмотрела на него.
– Честно говоря, я начинаю раскаиваться.
– Поздно, – Сиверов положил перед ней ключ. – Вы-то понимаете, что я нормальный?
– Об этом тяжело судить с первого взгляда. Есть такие отклонения в психике, которые легко можно маскировать.
– Или симулировать, добавил Глеб.
– Да.
– Вы это в учебнике вычитали?
– И в учебнике тоже.
– Вы всю свою жизнь строите на учебниках, Тамара?
– Нет.
– Значит, не переживайте. Грань между сумасшествием и нормой неуловима, при желании каждого можно представить душевнобольным. И если мой начальник решил расправиться со мной именно таким способом, то вы совершили благое дело, дав мне уничтожить следы моего пребывания тут.
– Вот еще одна бумага, которую вы забыли, – медсестра неуверенно принялась перебирать в фанерных ящичках карточки, на которых значились процедуры, прописанные врачами.
– Я ее уже прибрал к рукам, г – Когда?
– Сразу после ключа. Вы просто не заметили, когда я ее оттуда взял.
Сиверов вскинул руку на прощание и шагнул из освещенной ниши в полумрак коридора.
Боря Элькинд, естественно, еще не спал. Глеб, пока ничего ему не объясняя, свернул матрац, аккуратной стопкой сложил белье, забросил карточку и бумаги в сумку, открыл створку окна.
– Давай прощаться, – он пожал руку Элькинду и вскочил на подоконник.
Слепой давно продумал, как будет уходить. Все окна в психиатрической больнице, в том числе и в кабинетах врачей, были забраны решетками наподобие тюремных, но далеко не такими прочными. Ржавую решетку ничего не стоило расшатать, и Глеб сделал это еще вчера, оставшись один в палате. Теперь он легко выбрался наружу, пригнал решетку на место и с высоты четырех метров легко спрыгнул на бетонный козырек крыльца, лишь хрустнуло под подошвами битое стекло.
Это произошло так быстро, что Боря и моргнуть не успел. Он высунулся в окно и увидел Сиверова уже стоявшим на траве газона. Глеб не обернулся, быстро зашагал по освещенной фонарями аллее. Дойдя до забора, он легко через него перемахнул.
