Я мчусь на Полюс,Только вперед,Моему пропеллеру равных нет.
Я схожу на Полюсе,Душа моя поет,Бора куда лучше, чем Харриет.
Любопытство делегата делалось нестерпимым. Наконец он не выдержал, выбежал на улицу и примкнул к маршу. С истинно восточным любопытством он обратился к шагавшему рядом с ним человеку с вопросом:
– Не соизволите ли, сэр, великодушно объяснить мне, зачем эта музицирующая толпа движется на запад с такой ритмичностью и решимостью?
– Да бог с тобой! – отозвался демонстрант. – Неужто ты не в курсе про магниты? Откуда ты такой взялся?
– Простите мне мое неведение, сэр, – сказал делегат. – Я только-только свалился с неба, а до того обитал в Гималаях, там, где живут только буддисты и коммунисты, народ миролюбивый и смирный, не склонный к таким причудливым паломничествам.
– Вот это да! – воскликнул сосед. – Раз так, мне пришлось бы попотеть, чтобы растолковать тебе, что к чему.
Дальше делегат шагал молча, надеясь, что время все расставит по местам.
В конце концов шествие добралось до огромного круглого здания под названием «Альберт-холл» – эти слова делегат услышал от соседа. Часть манифестантов впустили внутрь, но подавляющее большинство осталось топтаться снаружи. Непальца сначала тоже не пускали, но он объяснил, что является официальным лицом и олицетворяет неподдельный интерес своей родины к западной культуре, после чего ему нашлось местечко в центре зала, на удалении от трибуны.
Увиденное и услышанное как будто пролило для него свет на привычки, традиции, верования и образ мыслей странного люда, в гущу которого он угодил. Но слишком многое все равно осталось неясным, поэтому он решил предпринять серьезное исследование и составить пояснительный доклад для гималайских мудрецов.
Задача оказалась трудоемкой, потребовался целый год, прежде чем он решил, что результат достоин мудрого внимания отправивших его на Запад людей. За этот год мне повезло с ним сдружиться и припасть к благодатному источнику его мудрости. Нижеприведенный рассказ о напряженных спорах и последующих событиях основан на его отчете. Без его решающего вклада мой рассказ грешил бы неполнотой и неточностью.
Глава II
Две секты, на публичных дебатах которых очутился непальский делегат, имели за плечами период безвестности, но в последние годы так быстро развились, что к той или другой стали принадлежать почти все, за исключением снобов-интеллектуалов. Одна именовалась «Молибдены», другая «Северные магниты», или просто «Магниты». Делами «Молибденов» заправлял Зеруйя Томкинс, у «Магнитов» главным был Маннасия Мерроу. Основополагающее учение у обеих сект было нехитрым.
«Молибдены» считали, что для полноценного развития человеческого организма и прибавления физических сил требуется больше молибдена в питании, чем было принято раньше. Их девизом было изречение: «Тот, кто ест, ест для Бога, а тот, кто не ест, не ест для Бога». Из их объяснений выходило, что «тот, кто ест» – это человек, который ест молибден. В подкрепление своей веры они рассказывали историю, за правдивость которой мне трудно ручаться. Якобы огромные стада овец в некоем пострадавшем от засухи районе Австралии медленно погибали на своих скудных пастбищах, где, в отличие от Европы и Азии, полностью отсутствует молибден. Ряд биохимиков и медиков – возможно, не светила в своих профессиях – утверждали, что молибден играет огромную роль в питании, и их утверждения были подхвачены верующими как доказательство их веры. Раньше этот довольно-таки редкий металл пользовался большим спросом у производителей вооружений, но постепенное ослабление международной напряженности привело к падению спроса. Теперь в силу роста численности «Молибденов» потребность в элементе перестала зависеть от угрозы войны. «Молибдены» были настроены против войны. Для них все люди, кроме «Северных магнитов», были братьями, но и с «Магнитами» надлежало бороться не военной силой, а сугубо Светом Истины.
В свою очередь, «Северные магниты» находили секрет человеческого благоденствия совершенно в другой стороне. «Все мы, – говорили они, – Дети Земли, а Земля, как известно любому школьнику, – большой магнит. Все мы должны в той или иной степени разделять магнитные склонности матушки Земли; если мы не подчинимся ее благотворной власти, то поплатимся помутнением рассудка. Поэтому спать всегда надо головой в сторону Северного магнитного полюса, ногами в сторону Южного магнитного полюса. Те, кто спит только так, постепенно получат долю магнитных сил Земли. Такие люди будут здоровыми, сильными и мудрыми». Вера во все это у «Северных магнитов» была непоколебимой.
В каждой секте имелся свой внутренний и внешний круг. Внутренний круг назывался «адепты», внешний – «приверженцы». Все, независимо от принадлежности к одному или другому кругу, носили отличительный знак: у «Молибденов» это было молибденовое кольцо, у «Северных магнитов» – магнитный медальон. Адепты вели праведную жизнь, состоявшую из соблюдения обрядов и миссионерства. Оба сообщества адептов отличались здоровьем, счастливым настроением и благочестием. Им были запрещены спиртное и табак. Они рано отходили ко сну: «Молибдены» – чтобы организм усвоил потребленный за день молибден, залог здоровья; «Северные магниты» – чтобы в темное время суток подвергаться магнитному воздействию Земли. Исполненные веры адепты не обращали внимания на превратности жизни, чувствительные для всех прочих. В былые времена им приходилось нелегко. Увлекшиеся неофиты нарушали в проповедях здравого учения своих сект границы разумного. Например, в гуще «Молибденов» обозначилось экстремальное течение, члены которого решили, что святость можно измерять суточным потреблением молибдена. Кое-кто доходил до того, что их кожа становилась металлической; оказалось, что при всей благости намерений молибденового излишества, как и любого другого, лучше избегать. Пришлось старейшинам провести бурное собрание и призвать фанатиков к порядку. С тех пор ничего подобного не повторялось.
У «Магнитов» фанатичное отклонение приняло иной вид. Кое-кто из них говорил: «Раз добродетель нисходит от лежания вдоль линий магнитных сил Земли, то всем нам следует так лежать; вставание с постели грозит рассеиванием живительной благодати, которую Земля дарует тем, кто ревностно ее прославляет». Такие фанатики проводили простертыми круглые сутки, чем создавали немалые неудобства своим менее ревностным в вере родным и друзьям. Эту ересь, подобно молибденовой, подавили своей властью, пусть и с трудом, старейшины, постановившие, что здоровый «Северный магнит» не должен проводить в постели больше 12 часов в сутки.
