И я думаю, что Бог это понимает, потому он и ставит боль рядом со страстью.
Для меня не играло никакой роли то, что мой приятель делает кому-то то же самое, что я ему, или что кто-то делал то же самое мне, так что я в глубочайшем отчаянии и с глубочайшей страстью продолжал, переступая через самого себя, бросаться в объятия, которые стали для меня так важны. Погибая в этом священнодействе, мы по крайней мере на мгновение освобождаемся от мысли о том, что смертны; и я стремился как можно скорее увидеть ее ножки и, м-да, ее груди, о них особый разговор. Да, я уже говорил вам, это ежеминутно случается с сотнями тысяч мужчин, это желание как можно скорее увидеть груди, и каждый из них думает, что увидит нечто особенное, но я могу поклясться, что груди Марии были чем-то особенным, именно потому, что — я смотрел на них… Молочная Мария.
(…)
И теперь, после всего.
Сижу здесь, в комнате, жду, пока позовут, еще не привыкший к своей будущей роли. День жаркий и душный, и так месяцами напролет — раскаленный бетон, воздух, перенасыщенный испарениями. И вдруг боль вроде бы прекратилась, словно утонула в какой-то молчаливой бездне, и во мне возникает радость от того, что жизнь продолжается, что я дышу и мыслю, все равно о чем, хотя бы о том, что имел жену своего приятеля. Где-то раздается гром. Небо потихоньку затягивают облака, и поднимается ветер, я смотрю, как перед моим домом воздушный вихрь закручивает пыль и мусор. На землю падают тяжелые, крупные капли, вслед за ними разверзаются небеса, и зловещие тучи, словно в Судный день, обрушиваются на Новый Белград.
Не зря говорит Боб Дилан: все унесет ветер.
Я знаю, как закончится моя история, которую я должен был рассказать. Примерно через полчаса, когда опять засверкает солнце, потому что так всегда бывает после грозы в этом суицидном городе, я распахну окна и буду уставшими легкими вдыхать свежесть.
Прозаик, критик, литературовед, доктор филологических наук, профессор Белградского университета, обладатель национальных и международных премий Михайло Пантич (р. 1957) дебютировал в начале 1980-х. Автор около 50 книг: литературоведческих и критических работ, эссе, а также сборников рассказов, неизменно пользующихся популярностью у читателей.
«Главная отличительная черта современного сербского рассказа в том, что этот жанр сумел избавиться от навязываемых ему требований времени, оставаясь таким, каким и должен быть по своей сути: искусством мечты и свидетельством понимания и широкого переосмысления жизни — что бы в данном случае ни означало само слово жизнь».
Михайло Пантич
Центр книги Рудомино
