Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
— Травмы височных долей могут привести к повреждению памяти, но бывает и обратный эффект.
— У меня обратный.
— Кое-что я не могу объяснить. Когда ты проснулась, ты знала, что мы собираемся запустить реактор и, что нас постигнет неудача.
Нака задумалась.
— Не знаю откуда это пришло. Как вспышка знания. Именно она меня и пробудила.
— Мозг по истине удивительная штука.
Она открыла глаза и посмотрела на него через зеркало.
— Ты удивительный.
Молчанов улыбнулся.
— Куда мне до твоих возможностей.
— Я сильная, совсем ничего не болит.
— Ты очень сильная. Но отсутствие болей может тебя обмануть. Тебе нужно уменьшить нагрузки и больше отдыхать.
— Опять пристегнутой к столу быть? Нет. Больше не хочу.
— Ты еще слаба.
— Нет!
Она обернулась и, закрыв глаза, поклонилась ему.
— Андрей-сан спасибо, что ухаживал за мной.
— Не за что.
Все еще держа глаза закрытыми, она заговорила:
— Я видела очень длинный сон. Наш дом в Токио, там была мама, и Кейджу. Мы играли в Го. Это такая настольная игра.
— Я знаю, схоже с русскими шашками.
— Мы смеялись. Вспоминали как папа торопился утром на работу и вылил на рубашку чай. Мама дала ему новую. Он бежал с лестницы и напугал Кейджу, тот от испуга загавкал и наделал лужу. Папа наступил в нее, брызги попали ему на брюки. Пока мама вытирала пол и стягивала с папы старые брюки, я несла ему новые. Они не подошли по цвету галстуку и пиджаку. Пришлось менять и их. Утро было сумасшедшее. Папа конечно опоздал. Перед выходом он обнял нас обеих и поцеловал в щеки. Сказал, что без нас он не справился бы. Еще мне чудилась музыка, такая успокаивающая. Она была знакомой, но я не могла разобрать. Она как будто доносилась изнутри меня.
— Когда ты была в коме я напевал твои песни.
Она открыла глаза и выпучила их на Молчанова.
— Зачем?
— Хотел, чтобы ты слышала знакомые нотки.
Она покраснела.
— Пел я плохо и с твоего разрешения я больше не буду пытаться. Лучше это будешь делать ты.
Она потянулась к нему губами. Молчанов неожиданно отпрянул от нее. Она опустила глаза и прикусила силой губу. Повисло неловкое молчание. Молчанов схватил модуль-компьютер.
— Я собираю данные дляотчета о взрыве. Можно я задам пару вопросов?
Нака кивнула и вернулась к своему отсеку, начала собирать вещи.
— Что ты помнишь перед тем как произошел взрыв?
— Я собиралась проверить генератор, как приказал командир.
— Где ты была в момент взрыва?
Нака резко обернулась.
— Ты хочешь узнать, вина ли это моя?
Она впервые при нем повысила голос. Молчанов выждал несколько секунд и спросил:
— А как думаешь ты?
— Да, — твердо сказал она. — Мне очень стыдно. Моя вина, что миссия чуть не провалилась, — ее голос срывался, она едва не заплакала, но сдержалась. — Я знаю о выходе, знаю ты чуть не погиб. Если бы так, я не хотела бы просыпаться.
Слезы отрывались от кончиков ее глаз и парили в воздухе. Молчанов собрал их ладонью.
— Ты должна думать о том, что есть сейчас. Нужно забыть и жить дальше.
Нака отвернулась.
— Можно я задам еще вопрос? — спросил он.
Она кивнула, вытирая слезы.
— Когда ты была в реакторном, до того, как… Ну ты понимаешь. Ты не видела чего-нибудь странного?
— Странного?
— Тебе не показалось, что генератор был уже неисправен?
— Нет. Это моя ошибка.
— Ты уверена, что в реакторном не было кого-то еще?
— Твои вопросы странные. Ты говоришь или что-то подозреваешь?
— Я пытаюсь установить факты.
Она направилась к проходу, ведущему в соседний модуль.
— Факт один. Я все испортила и моя ответственность. Прости, у меня работа.
Молчанов последовал за ней.
— Меня не надо сопровождать, — резко сказала она, не оборачиваясь.
Проводив ее взглядом, Молчанов, выругался на себя и отшвырнул модуль-компьютер. Тот стукнулся о мягкую поверхность стены, завертелся в воздухе и вернулся обратно, словно бумеранг.
Ему остро захотелось сыграть в шахматы. Из-за задержки сигнала, обычная партия с живым игроком могла длиться не одни сутки и эту практику решили прервать. Молчанов сыграл с компьютером и проиграл в сухую две партии подряд. Ему никак не удавалось сосредоточиться.
Вечером Молчанов прибыл в главный модуль по просьбе командира Стивенсона. Вокруг него кружили несколько голографических экранов. На них отображались видеосообщения из ЦУПа, данные телеметрии и систем реактора.
— Вы хотели видеть меня, сэр? — спросил Молчанов, заметив, что Стивенсон не обращает на него должного внимания.
Командир Стивенсон показал указательный палец вверх, просигнализировав Молчанову подождать. Стивенсон принялся поочередно собирать листы с какими-то записями со стен и складывать их аккуратно в коробочку, сверху легла совместная фотография с дочерьми, висевшая на стене с самого старта. Закончив, он подлетел к столу, где ждала открытая консервная банка с мясом. Подхватив наполненную ложку, он сунул ее в рот, аккуратно прожевал. Запах говядины со специями разлетелся по модулю.
— С кораблем все хорошо, сэр? — спросил Молчанов, указав на экраны.
— Если бы не правки Наки, мы бы с тобой сейчас не разговаривали.
— Сэр, об этом я хотел поговорить с вами. Нака слишком много времени проводит за работой. Она еще слаба.
— Вздор. Она сильнее всех нас. Ее даже твои лекарства не одолели.
— Это так, сэр. Но ей нужен отдых. Еще есть опасность осложнений. Я рекомендовал бы не более трех часов работы в день.
Командир Стивенсон протер лысину и пожал плечами.
— Так скажи это ей. Ты врач экипажа.
— Уже сказал, сэр. Она не послушала.
Командир Стивенсон прожевал новую порцию мяса и с явным нежеланием произнес:
— Я посмотрю, что можно сделать.
— Спасибо, сэр. Ох, простите, вы же вызвали меня. А я тут со своими проблемами. Совсем забылся.
Командир Стивенсон внимательно выждал пока Молчанов договорит.
— Мне необходим отчетный сеанс.
Повисла пауза.
— Вы серьезно, сэр?
— Абсолютно. Пункт 20.1 положения о безопасности полетов. Каждый член экипажа в случае обнаружения у себя признаков психических расстройств должен немедленно доложить врачу экипажа. То есть тебе. Именно это я и собираюсь сделать.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
