Многие воины последовали примеру вождя и обзавелись заморским обмундированием, расстались с копьями и щитами, вооружились карабинами. Теперь, глядя на них, трудно было сказать, кто они такие, к какому племени относятся. И хотя в отряде было не больше сотни всадников, но выглядели они весьма внушительно. Своего бывшего начальника Айчак узнал сразу. Легко соскочил с коня, бодро захромал навстречу.
— Здравствуй, фитаурари! Мы все уже слышали о подвиге нашего побратима. Воистину, великий прародитель Вака сохранил тебя и в логове коварного паши! Но что завело тебя так далеко от эфиопских гор?
Дмитрий, за спиной которого выстроились конные баккара, торжественно приветствовал вожака галласов и в свою очередь задал вопрос:
— Как ты сам оказался в этих краях! У тебя теперь новый хозяин?
— Негус отпустил нас. Война с итальянцами закончилась, махдисты разбиты. Жить стало скучно — ни походов, ни добычи. Некоторые мои соплеменники остались на эфиопской службе, отправились ловить сомалийцев, которые воруют скот. Другие, те, что постарше и послабее, разошлись по домам. Потом появился какой-то французский офицер, звал к себе на службу. Но мы не успели договориться, англичане быстро выгнали всех французов с берегов Нила. А со мной встретился майор Вингейт, слуга английской королевы, просил помочь установить порядок на этих землях. Без лишних разговоров снабдил оружием и припасами, обещал хорошо заплатить.
— Ну и как служится у англичан?
— Слушай, фитаурари, — Айчак хитро прищурился. — В это время года в саванне легко напоить коня, а вот всадник не везде может выпить чашечку кофе.
Когда расположились в покоях паши, и слуги, расставив блюда и кувшины, ушли, разговор продолжился.
— Скучно служить у англичан, — признался Айчак.
— Почему?
— Очень они строгие и жадные. Воевать начинают только в том случае, если не могут получить чужое добро каким-нибудь другим путем. Больше всего они интересуются налогами и всякими хозяйственными делами. Сейчас собираются начать перепись людей и скота. Правда, сделали одно доброе дело — запретили хождение монет махдистской чеканки, в которых меди было больше, чем серебра.
— Разве это плохо?
— Понимаешь, англичане сами во все эти дела не вмешиваются. Они везде поставили египтян, которые ради них и стараются. Прибыль выколачивают беспощадно, но и себя не забывают. Одного такого и ко мне приставили. Едет следом и ведет учет всему, что ему попадается на глаза. В одной деревне мы нашли стадо коров в тридцать голов. Двух из них львы задрали, одна захромала, и мы ее отправили в котел. Так он всех записал и теперь требует, чтобы я оплатил английской королеве стоимость этих трех коров!
— Египтянин будет описывать имущество и в зерибе? — поинтересовался сидевший рядом Хасан.
— Да. Он писарь из казначейства губернатора, сам родом из Каира и грозен, как султан. В его записях мы ничего не понимаем, но видим, что все ценное он прячет в отдельный сундук. Только не знаем, для кого все это предназначается — для англичан или для него самого? Думаю, что и с вас он потребует полный отчет за все имущество в зерибе.
— Ну нас он здесь уже не застанет… — начал было Хасан.
— Подожди, — остановил его Дмитрий, который вспомнил о предложении старшего из воинов баккара. Что, если продолжить путь на запад не с одним посохом в руках? Обстановка изменилась. После разгрома махдистов в саванне стало неспокойно и повсюду бродят шайки охотников за людьми и скотом. Все племена и роды вспомнили старые обиды, взялись за оружие и решили добиваться благополучия за счет соседей. Двигаться дальше в одиночку очень опасно. Но если нельзя проскользнуть незаметно, то можно пробиться в открытую. Во главе сильного и хорошо вооруженного отряда!
— Слушай, Айчак. По приказу негуса мы с Хасаном направляемся к эмиру Борну Раббеху ибн Файдулла. Но об этом знать должен только ты. Для всех остальных мы паломники и едем в Борну по торговым делам. Некоторые баккара готовы сопровождать нас.
— О! Кто не слышал о великом воине Раббехе! Фитаурари, возьми меня с собой! Я свободный воин и не желаю быть слугой у египетского писаря и сторожить коров английской королевы. Мои всадники пойдут за тобой!
— Согласен. Но я не хочу забирать весь твой отряд. Английским властям это не понравится, а ссориться с ними я не хочу.
— Ты прав, сейчас с охраной ехать надежнее, — согласился Хасан. — Да и в Борну к нам отнесутся более внимательно, если явимся туда не как нищие странники с одним ослом, а в сопровождении хорошо вооруженных всадников. На конюшне паши возьми арабского жеребца, чтобы все видели этого красавца под твоим седлом. На берегах озера Чад знают толк в лошадях и там выращивают на продажу отличных скакунов. Даже есть пословица — «В Борну со своим конем не ездят».
— Большое число людей будет трудно прокормить в разоренных деревнях, а с большим караваном не сможем быстро двигаться.
— Тогда отберем только самых лучших рубак. Пусть с нами едут и баккара, они знают местность и с помощью своей родни помогут достать продовольствие.
На том и порешили. Сборы в дорогу начали немедленно. Начальники отлично знали своих людей, и для них отобрать среди многочисленных добровольцев полсотни воинов не составило труда. В конюшнях зерибы забрали лучших коней, и весь отряд снабдили магазинными винтовками с солидным запасом патронов. Не забыли о сушеном мясе, соли и других необходимых припасах. Айчак, не хуже кадрового вахмистра, придирчиво осмотрел конскую сбрую, одежду и обувь новых подчиненных. Доверенные слуги паши пали ниц перед Хасаном, просили сохранить им жизнь и, перебивая друг друга, указали на тайник своего господина. Так что Дмитрию осталось только наполнить небольшой дорожный мешок золотыми и серебряными монетами и раздать воинам награды.
Навели порядок и в самой зерибе. Рабов выпустили еще в первый же день и предложили им разойтись по домам. Но все они отказались вернуться в свои разгромленные селения и просили оставить их в этом краю. Сказали, что будут обрабатывать окрестные поля и заниматься ремеслами. С этим согласились, а затем Айчак собрал все окрестное население и от имени английских властей предупредил, что с работорговлей покончено. Приказал честно трудиться и исправно платить налоги. Одного из старых воинов баккара назначил управляющим и велел наблюдать за порядком, охранять дом паши, запасы слоновьей кости, тканей, зерна и другое имущество.
Можно было отравляться в поход, но Дмитрий решил дождаться прибытия писаря-египтянина и официально передать ему все это хозяйство. Отлично знал повадки местных чиновников и не хотел, чтобы в будущем кто-нибудь обвинил его в расхищении трофеев, на часть которых он имел законное право.
Писарь, уже немолодой господин с широким желтым лицом и редкими зубами, явился в зерибу во главе целого каравана тяжело груженных ослов. Держался он очень важно и сразу же сделал выговор Айчаку за то, что для его охраны выделено мало воинов и все они до безобразия прожорливы, ленивы и глупы. Тем не менее гостя встретили с почетом, усадили в парадном зале, поднесли угощение и кофе. При виде убранства покоев паши и дорогой посуды глаза писца округлялись. Пальцы сами собой прилипли к массивному подносу. Кривые ногти царапали его поверхность. На толстых губах мелькнула довольная усмешка… Вещь ценная, не базарная дешевка, а чистое золото!
