– Импортное оборудование, французское! Фирма «Пишонэ»! Куплен в 1963 году, а все как новенький!
Один из японцев вдруг всплеснул ручками, бросился к обшарпанному пульту управления и начал тыкать во все стороны пальцами. Узкоглазое лицо озарила счастливая улыбка. Потом он подскочил к Марату, сложил ладошками руки и начал быстро – быстро говорить, благодарно кивая головой. Левензон перевёл:
– Господин Като-сан вспомнил, как он неопытным юношей приехал после войны постигать секреты обработки цветных металлов в Европу. В 1947, кажется, году, почти полвека назад, он проходил практику на французском прокатном заводе и работал на похожем механизме. Он сердечно благодарен Марату– сан за прекрасную возможность увидеть работающим столь уникальное оборудование и вспомнить так ясно и отчетливо годы своей молодости, когда сакура цвела ярче, а юные девы не жалели для него заманчивых улыбок.
Японцы тарахтели уже наперегонки. Левензон передохнул и продолжил перевод.
– Господа Окума и Като видели все крупнейшие и известнейшие мировые прокатные предприятия, и только на некоторых существуют небольшие музеи, где есть образцы древнего промышленного оборудования. Но такого, как у вас, ни у кого нет! Да ещё и все станы работают! Они очень вам благодарны за познавательную экскурсию в ваш чудесный музей, а теперь просят провести их на ваше действующее предприятие.
Марат насупился.
– Какой на хрен музей? Это и есть наш завод. Я вам всё показал. Мы на этом оборудовании и ваши «четыре девятки» катаем, и фольгу в пять микрон толщиной – в двадцать раз тоньше человеческого волоса, между прочим!
Ошарашенные японцы молчали до самого офиса.
* * *
После чая с печеньем переговоры продолжились.
– Господин Окума просит объяснить, какими именно системами программного управления вы пользуетесь, что на таком старом оборудовании удается обеспечить точность прокатки?
– Никакими. Управляем вручную. Вальцовщики по пять лет практикуются на станах, прежде чем становятся настоящими асами. На глаз катаем. И на слух.
Господин Окума зажмурил глаза и начал крутить головой, как бы приглашая весь мир удивляться вместе с ним.
– Но ведь такие специалисты должны стоить безумно дорого! Видимо, у них очень высокая зарплата. Като – сан огорчен, что не смог при экскурсии разглядеть дистанционные термодатчики, ведь при прокатке фольги «четыре девятки» требуется очень точное бесконтактное измерение температуры поверхности слитка во время его нагрева.
– И правильно не смог разглядеть. Потому что нет никаких датчиков. Зато у нас есть мастер один, Семёныч. Он температуру на глаз с точностью до трёх градусов определяет, по цвету нагретого слитка. Закоптит осколок стекла каким-то хитрым способом, посмотрит через него и говорит: «Вынимай – готово!». А с зарплатой мы своих рабочих не обижаем – по двести долларов получают! А некоторые – и по двести пятьдесят!
Гордый Марат с удовольствием наблюдал, как сидящие напротив зажмурившиеся два японца и один израильтянин крутили головами, рискуя свернуть шеи.
* * *
Президент компании господин Кейсуке Ватанабэ внимательно выслушал совместный доклад вернувшейся из России делегации и спросил:
– Ну, и каковы ваши выводы?
– Ватанабэ-сан, мы в растерянности! Русские действительно на совершенно древнем оборудовании изготавливают интересующую нас фольгу нужных характеристик. Мы лично прошли по технологической цепочке, а взятые нами на всех этапах изготовления образцы, проверенные в лаборатории компании, подтверждают эту информацию. Но ведь это абсолютно невозможно с технической точки зрения! Условно говоря, нельзя с помощью одной кувалды изготовить космический корабль.
Ватанабэ похрустел пальцами. Взял в руки модель маленького гидросамолёта времен второй мировой войны, всегда стоящую на его столе.
Члены правления компании почтительно молчали, ожидая вердикта.
– Я не знаю, что там русские делают с кувалдами. Но то, что они умеют отрубать хвосты летящим самолётам обыкновенными топорами – убедился на личном опыте.
Два десятка человек в строгих чёрных костюмах изумленно переглядывались, не смея задать вопрос.
– Значит, так. Заключайте контракт на годовую поставку. А там посмотрим.
* * *
Деревянную упаковку для японского контракта заводские конструктора любовно вычерчивали трое суток. Великолепные доски (ни сучка, ни задоринки в буквальном смысле) закупили за сумасшедшие деньги. Марат всем объяснял:
– Встречают по одежке, так? Вот самураи увидят такую роскошь – и сразу поймут, что мы говна не делаем.
Вся заводская верхушка приперлась на участок отгрузки полюбоваться на первые ящики с фольгой, предназначенные для далёкого заокеанского плавания в японский порт Йокогама.
Главный механик Альберт Поляков восхищенно цокал языком.
– Да-а-а! Вот это, я понимаю, пиломатериалы! На дачу бы таких досочек куба два… Слышь, Марат! Я как помру – чтобы мне гроб из такой же красоты соорудили за счет завода!
– Хрен тебе, Альбертик. Наш бюджет таких расходов не потянет. Обойдешься обычной лакированной домовиной, с кистями и глазетом, туды её в качель, хе-хе.
Первый сорокафутовый контейнер с «четырьмя девятками» ушел к заказчику четко в срок. Потом второй, третий…
Через четыре месяца пришло письмо от партнеров из «Ватанабэ». В красивых труднопереводимых выражениях они благодарили русских поставщиков за четкость и удовлетворительное качество, указывали на мелкие недостатки… И деликатно интересовались: нельзя ли упростить и облегчить упаковку? А то огромное количество дерева, остающееся после разбивки ящиков, приходилось вывозить и утилизировать через специализированные службы, а это стоит огромных денег…
Марат жутко расстроился.
– Вот япошки долбанутые! Другие бы радовались, дрались бы за наши досочки – чья там очередь на дачу использованную тару вывозить? Ну, в крайнем случае – выволоки на задний двор да сожги. Никакой у них фантазии.
Альберт Поляков поддакивал:
– Ага! У них, небось, и садовых участков-то нет, нищая нация. А если и есть – так самураи на них камни выращивают.
– Чего ты гонишь, Альберт? Камни можно только в мочевом пузыре выращивать, прости Господи!
– Не, ни фига. Я сам читал – у них есть такой «сад камней». Не понял только, что они с урожаем делают…
Следующая партия фольги пошла уже в обычной решетчатой упаковке.
* * *
В обеденный перерыв грузчики из бригады Михалыча уютно разместились прямо на рабочем месте, спрятавшись от посторонних глаз за штабелями упаковок с продукцией. Разложили на газетке закусочку, открыли бутылочку водочки, разлили по одноразовым стаканчикам…
– Ну, Славка, с днюхой тебя! Чтоб хрен стоял и деньги были! Вздрогнули…
