Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
– Отдашь Шакловитому. Спасибо тебе, Терехов, за службу. И прощай!
Алексей вышел из приказной избы. Свободен, в городе его ничего не держит. Из вещей скромный узелок с исподним да тощий мешочек денег. Сразу и выехал. Что понравилось – есть дорога, не нужен проводник или спрашивать у прохожих. Перекрестки были, но главная – к столице, широкая, хоть и в колдобинах. На ночь на постоялом дворе остановился. Все же есть приятные моменты в жизни, если монеты в кошеле звенят. Сегодня он только завтракал, без обеда остался, поэтому поужинал не спеша и плотно. Потолстеть не боялся, даже если и наберешь сегодня фунт, завтра два сбросишь. Копченой рыбы поел, половину жареной курицы с тушеной капустой, кружку красного вина. Новости послушал, которыми купцы за соседним столом обменивались. Как он понял, потому что не с начала разговора пришел, одни торговые люди из Москвы ехали, а другие из Астрахани в Москву. Те, что из столицы, жаловались: круто Софья править стала. Да и не столько она, сколько Милославский. Алексей, как фамилию недруга услышал, вздрогнул. Старый черт, когда он уже от дел отойдет? Все при власти, при деньгах держится. Да ладно бы на пользу государству, а то на свой кошт старается. И как-то сразу припомнился верный слуга для тайных дел у Милославского – Охлопков Антип, Григорьев сын.
Пакостил тогда этот Антип в комнате Алексея, по указке Милославского хотел убить, змею ядовитую подбрасывал. Прижал тогда его Алексей, нож к горлу приставив. Не выдержал слуга, на Милославского указал, он-де хозяин его и заказчик. Отплатить бы Ивану Михайловичу той же монетой. Великой смуты, как после смерти Годунова Бориса, нет, но и крепкой власти тоже нет. Алексей хоть и не злопамятен был, а смерть Милославского стране на пользу пойдет, если пьющий финансовые соки клоп издохнет. Только вопрос большой есть. Тогда Алексей в фаворе у царя был, слуга реально испугался. А сейчас Милославский снова второе лицо в государстве после Софьи, да и та под его дудку пляшет. Малолетних царей в расчет пока можно не брать, не они правят. Алексей же пока не при дворе, защитников нет. Малейший промах, ошибка – и в лучшем случае каторга, а в худшем на кол посадят или в котле сварят. Власть предержащие на выдумки горазды, когда противника помучить надобно. Алексей хоть и устал, долго уснуть не мог, все планы строил, как Ивана Михайловича извести. Антип, Григорьев сын, расклад в государстве знает. Кто ныне Алексей? Сотник без сотни, без покровителя. Может Милославскому донести, и тогда дни Алексея сочтены. Прижать не получится Антипа, компромата нет. Остается припугнуть или подкупить. Два варианта, уже хорошо. Алексей уснул спокойно.
Проснулся поздно, зато выспался. Позавтракал сытно – седлом барашка, запив пивом. Обедать теперь придется вечером. В общем, не спеша добрался до Москвы. Давно он здесь не был, девять месяцев, а ничего не изменилось, единственно – стрельцов на улицах поубавилось изрядно. Первым делом на постоялый двор. Пообедал, потом одежду в порядок привел. За время поездки пропылилась она сильно. А уж потом к Шакловитому.
Дьяк Федор Леонтьевич вальяжно в кресле полуразвалился, на приветствие небрежно ответил, с ленцой. Письмо засургученное взял, сломал печать, перед этим осмотрев. Прочитал раз, потом другой.
– Две сотни басурман положил? Это ты молодец. Софье Алексеевне доложу. А пока к писарям ступай, жалованье получи. Зайдешь дня через два. Нет, лучше через три. Подумать надо, куда тебя определить. В Воронеже делать нечего, раз сотни нет.
Алексей вышел. Раз Шакловитый берет паузу на раздумья, значит, посоветоваться хочет. Только непонятно – с кем? С Софьей или Милославским? Если с последним, то ушлют его куда подальше, хоть в Белоозеро, где государева казна хранилась. Служба там непыльная, но на задворках. Сотником пришел, сотником на пансион проводят. Служба там больше для флегматиков или лентяев. Сходил к писарям, получил бумагу, с ней к казначею, получил денежки. Очень вовремя, потому как в мешочке две монеты осталось.
Подумав немного, к дому Милославского отправился. Встал неподалеку, наблюдать стал. Иван Михайлович здесь мог быть, а мог в Кунцево, на даче. Да и не нужен был Алексею Милославский, а слуга его, Антип. До вечера бесплодно ожидал, несолоно хлебавши вернулся на постоялый двор. Зато аппетит нагулял, поел плотно, кружечку винца пропустил. А с утра снова к дому давнего врага. Буквально чрез несколько минут Антип вышел. Не глядя по сторонам, направился к торжищу, как называли большой торг на Красной площади. В первом же переулке Алексей его перехватил:
– Не забыл еще, Антип, Григорьев сын?
– У меня память хорошая, только зачем тебя помнить? Ты пока стрелец без чина и покровителя. А мой господин, как всегда, при власти.
– Вон как заговорил. Вознесся, а падать больно будет.
– Угрожать вздумал? А ежели я Ивану Михайловичу пожалуюсь? Скажу – злоумышляешь супротив него, заговор готовишь. На дыбу тебя поднимут, стрелец. Так что ступай подобру-поздорову, не зли, пока я добрый.
А ведь может. Гнилой мужик! А других в слуги для тайных поручений не берут. Впрочем, Милославский сам слуг для своего двора подбирал. Выходит, каков поп, таков приход. Антип повернулся, собрался уходить. У Алексея в душе ненависть вспыхнула. Такой же гаденыш, как его хозяин! Выхватил нож и всадил под левую лопатку. Лезвие обтер об одежду Антипа, в ножны нож убрал. Повертел головой по сторонам. Редкие прохожие далеко. Ну и славно. Не торопясь, чтобы не привлекать внимания, прошел до ближайшего перекрестка, свернул. Тут же себя осмотрел – нет ли пятен крови? Вроде чистый. Отправился на постоялый двор, там почти всегда готова баня для гостей. Вымылся, поскольку после убийства Антипа чувствовал себя как в грязи вымазался. В мыльне мочалкой терся, кожа уже красная, под пальцами скрипит. Обтерся, оделся, поужинал в трапезной. Он воин, не одного врага убил, но то в честном бою, лицом к лицу. Там или ты, или он, другого не дано. А сегодня в спину ножом ударил, как наемный убийца. Гадливенько на душе.
Следующим днем после завтрака поднялся в свою комнату. Надо поразмыслить. Софья Алексеевна будет править еще шесть лет, войдет во вкус. Ее мощная поддержка в лице Милославского уйдет в другой мир 27 июля 1685 года. Но Софья уже сейчас нашла другого фаворита – Шакловитого. У Федора Леонтьевича есть то, чего нет у Милославского, – организованные и пока мощные стрелецкие полки. Правда, когда Петр повзрослеет, отправит сестрицу в монастырь, под замок. Петр обвинит Шакловитого в измене и казнит 11 октября 1689 года на площади перед Троице-Сергиевым монастырем. Федору Леонтьевичу отрубят голову вместе с тремя помощниками, а похоронят только через две недели. Делать на них ставку нельзя, быть им при власти недолго. Впрочем, и сам Петр пока царевич в возрасте 11 лет, играет в Преображенском. Но уже скоро, по осени, 30 ноября 1683 года, в его потешный полк запишется первый солдат – конюх С. Бухвостов. А первым офицером станет Франц Лефорт. Но у Петра до его женитьбы на Евдокии Лопухиной реальной власти нет.
Алексей после размышлений несколько разочаровался ситуацией в стране. Серьезных событий, где мог пригодиться его военный опыт, нет, если не считать еще продолжающегося башкирского восстания. И все из-за нелепых слухов, распускаемых неизвестно кем, что будет проводиться насильственная христианизация населения Поволжья и Урала. Выступления будут успешно подавлены уже осенью калмыками по указке Софьи и щедрой оплате из тощей казны. Для калмыков, буддистов по вероисповеданию, мусульмане не лучше христиан. И сабелькой помахать, пограбить, да еще и денежки за то получить. Но, как всегда, деньги получила калмыцкая верхушка.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
