Гарт увидел, как Сибилла обменялась взглядами с Изабеллой и начала подниматься. Но Изабелла чуть заметно покачала головой и, к удивлению Гарта, перевела взгляд на него.
Когда она поманила его, он быстро подошел.
— У вас для меня поручение, мадам?
— Леди Амалия могла снова пойти в сад, — сказала Изабелла. — Я не против, если ей хочется побыть немного одной. Но, умоляю, сэр, проследите, чтобы калитка была заперта на засов и чтобы девушка была в безопасности. Я не знаю людей Томаса Мюррея.
— Вы хотите, чтобы я просто позаботился о задвижке, принцесса? — напрямик спросил он.
— Я верю, что вы можете позаботиться обо всем, не расстраивая ее еще больше. Вот чего я от вас хочу. Смерть сэра Иагана сильно опечалила ее. Впрочем, она могла подняться наверх, а вовсе не вышла в сад.
— Согласен, мадам. Я прослежу за ее безопасностью.
— Я это знаю. — Затем со вздохом добавила: — Он хорошо играет, не правда ли?
Гарт бросил взгляд на Мюррея.
— Довольно хорошо, полагаю.
— Сэр Харальд, похоже, развлекается от души.
— Мы должны надеяться, что он будет продолжать развлекаться и дальше, — отозвался Гарт, в глубине души надеясь, что Бойд последует за ним в сад и даст ему повод научить его кое-каким хорошим манерам.
Оттуда, где она стояла возле открытой садовой калитки, несмотря на быстро сгущающиеся сумерки, Амалия увидела Гарта, вышедшего на заднее крыльцо дома.
Солнце каждый вечер садилось все раньше, и, выйдя в сад, она открыла калитку, чтобы полюбоваться закатом. Зрелище было изумительным: между вершинами холмов, в пестрой мозаике из персиковых, розовых и сиреневых облаков солнце быстро исчезало за горизонтом. Она тут же увидела, что узкий серп луны, чуть-чуть южнее, сядет всего на несколько минут позже.
Конюшенный двор был пуст, и кончик луны все еще выглядывал над вершинами холмов, теперь скрывающих солнце. Краски облаков быстро блекли, и она пожалела, что Гарт не вышел раньше, чтобы разделить с ней всю красоту заката.
Сейчас он шагал к ней и, подойдя ближе, спросил:
— Что вы здесь делаете, девушка? Эту калитку пора закрыть на засов.
— Идите сюда, взгляните, — позвала она. — Солнце и луна заходят почти одновременно. Луна тоже весь день была в небе, но разве не необычно для них обоих садиться в одно и то же время?
По своему опыту она знала, что если мужчина начал кого-то отчитывать, его невозможно от этого отвлечь. Поэтому она была приятно удивлена, когда Гарт посмотрел на все еще виднеющуюся луну и улыбнулся:
— Не знаю, насколько это необычно. Но признаюсь, никогда не видел такого раньше.
— Быть может, это добрый знак, — сказала Амалия. — Надо спросить Сибиллу. Она знает все о таких вещах.
— В самом деле?
Его голос звучал глубже обычного. Странное покалывающее ощущение пронзило ее, заставив взглянуть на него. Он наблюдал за ней, и когда взгляды их встретились, его глаза сузились.
— Почему вы на меня так смотрите? — спросила она.
— Пытаюсь понять, по-прежнему ли вы грустите.
— Без сомнения, я буду грустить еще долго, — отозвалась она. — Видите ли, я раньше не теряла никого из близких. Для меня это потрясение. Это случилось так внезапно, и он был добр ко мне, когда мы разговаривали в последний раз. Обещал, что поддержит мое решение не выходить замуж. Я не поверила ему, потому что мама и Саймон скоро убедили бы его в обратном. Но это было мило с его стороны, вы не согласны?
— Согласен, — ответил он, но другие нотки в голосе сказали ей, что он неуверен, действительно ли это так. Она решила не вынуждать его быть более откровенным.
— Без лунного света мы скоро ничего не увидим, — заметил Гарт.
Он запер калитку, отсекая вместе с этим большую часть внешнего света.
— Ничего страшного, — сказала Амалия. — Я хорошо знаю дорогу. Вас послала за мной Изабелла? Я ожидала, что она пошлет Сибиллу или Сьюзен, или даже Тома.
— Том все еще играет на лютне. Изабелла послала меня удостовериться, что калитка заперта.
— А-а…
Он стоял близко к ней, достаточно близко, чтобы она могла почувствовать запах кожи его куртки, надетой поверх мягкой белой рубашки.
Она затихла, и он тоже молчал, пока она снова не взглянула на него.
— Вот так лучше, — сказал он. — Будет звездный свет, несмотря на эти облака.
Она усмехнулась его полному надежды тону:
— Вы предлагаете остаться здесь, пока звезды не станут достаточно яркими, чтобы осветить нам путь?
— Я просто подумал, что ваши глаза будут отражать свет звезд даже лучше, чем лунный, — сказал он.
— Помилуйте, да вы заигрываете со мной! Вы всем женщинам говорите такое?
— Такого я не говорил никогда и никому, — твердо возразил он.
— Мой дорогой сэр, я уже начала верить, что вы никогда не лжете, но если это не вопиющая…
— Я не говорил, что никогда не заигрывал, — запротестовал он. — Я сказал, что никогда не говорил подобного вздора. Но когда вы спросили, не предлагаю ли я остаться здесь, эта мысль пришла мне в голову, и я высказал ее не подумав. Но, клянусь, девочка, я не собирался флиртовать, не сейчас.
— Вы, похоже, всегда говорите мне то, что думаете, — заметила она, вспомнив один — два раза, когда тем самым он разозлил ее.
Сегодня же это ее совсем не рассердило. До тех пор пока он не вышел в сад, она ощущала озноб как снаружи, так и внутри. Но теперь ей стало заметно теплее.
— Если бы я мог сказать, о чем думаю сейчас, то снова попросил бы поцеловать вас, — сказал он. — Но поскольку вы так скорбите, это было бы безумием…
— Последний раз, когда вы меня спросили, я поцеловала вас первой, — напомнила она ему, дивясь собственной смелости. — В этот раз вам придется решить самому.
Он без колебаний обнял ее рукой за плечи, другой приподнял лицо и завладел ее губами.
По всему ее телу растеклось восхитительное тепло. Она теснее прижалась к нему, чувствуя его всего, чувствуя его возбуждение.
Но даже тогда у нее не возникло желания остановиться.
У него тоже, ибо он прижался языком к ее губам, скользнув между ними, когда они приоткрылись. И сразу возникло чувство, как будто там ему и предназначено быть. Его вкус был приятен, а ощущения, которые он вызывал, пробуждали глубокое томление, не испытываемое ею никогда прежде.
Она прижалась к его языку своим, чтобы посмотреть, что он сделает.
Его правая рука двинулась по боку вверх, к груди. Там ладонь задержалась, и дыхание ее перехватило, пока она ждала, что же он сделает дальше. Он продолжал нежно целовать ее, оставив руку там, где она была.
