Книга Погоня за песчаным дьяволом - Михаил Шторм

Камила настояла на том, что арендует машину и лично доставит всех из Харви-Бей в Брисбан. Поговорить с Быковым об их дальнейших совместных или индивидуальных планах пока не получалось. Возможно, потому, что Камила сама откладывала столь важный для нее разговор.

После того как она посетила фирму по прокату автомобилей, пятерка немедленно покинула маленький городок, наводненный журналистами. По пути они сделали остановку, чтобы пообедать вместе в последний раз, и теперь сидели в кафе за столиком, с которого уже были убраны остатки этого пиршества. Были уничтожены горы салатов из сельдерея, яблок и ветчины, полные тарелки мучного куриного супа с ломтями мягчайшего белого хлеба, тушеный бараний окорок, поданный целиком, и половина пирога с бананами.

Умяв все это изобилие, путешественники допивали кофе и отдыхали перед продолжением пути. Настроение у всех было слегка подавленное. Недавняя пресс-конференция прошла как по маслу, но на ней пришлось кривить душой и врать, глядя в глаза журналистам. Для всех пятерых это оказалось трудным испытанием. Можно ли достичь светлой цели, используя грязные методы? Получалось, что да. Однако каждый чувствовал себя испачканным.

Балтер нервничал, капризничал, не желал слушаться внучку, уговаривавшую его заменить кофе чаем, а еще лучше – соком. Сама Аня несколько раз оторвалась на Романе, продолжавшем свои неуклюжие ухаживания. Он, разумеется, обиделся и надерзил Быкову. Последний помрачнел и даже не замечал красноречивых взглядов, которые бросала на него Камила.

В конце концов ей это надоело. Что ж, расставаться так расставаться. Лучше раньше, чем позже. Легче будет залечить душевную рану.

– Ну что, поехали? – спросила она, отставив чашку с кофейной гущей. – Мне еще обратно возвращаться.

– Сейчас, – сказал Быков, глядя в стол. – Сначала я должен вам кое-что рассказать. – Он поднял глаза. – Чтобы внести ясность.

– Ясность во что? – насторожился профессор.

– Не переживайте по поводу пресс-конференции. Мы поступили правильно.

– Так-то оно так, – согласился Роман со вздохом, – но кошки на душе скребут.

– Обман все равно раскроется, – сказал Быков. – И довольно скоро. Но до тех пор заповедник Грейт-Сэнди успеет заработать немало денег и привлечь к себе внимание, как того добивались Майк и Джейн.

Балтер строго взглянул на него из-под насупленных седых бровей:

– Обман раскроется? Каким образом?

– Не испытывайте наше терпение, Дмитрий Львович! – предупредила Аня. – Не то пожалеете. Сами видите, в каком все настроении.

Быков не заставил себя долго упрашивать и рассказал о своей вчерашней переписке с Кэтрин Стивенс. О предложенном гонораре. О том, за что именно предлагались эти деньги. О своих сомнениях и терзаниях.

– И что было дальше, дядя? – спросил Роман.

– А дальше я во всем признался, – проворчал Быков. – Написал американке все, как есть. И о чучеле, и о рейнджерах. И насчет заповедника. Короче, нас ждет разоблачение. Можете считать, что я вас предал, но поступить иначе я не мог. Совесть не позволила. – Он попытался улыбнуться, но только губы дрогнули. – Банальная фраза, да? Но я действительно поступил по совести.

Молчание было таким долгим, что стало слышно, как едут по шоссе машины. Минуту или две Камила смотрела в окно, а потом сказала:

– Основной поток направляется в сторону Харви-Бей. Никогда не видела такого движения. Всем не терпится увидеть буньипа собственными глазами.

– Мы тоже приложили к этому руку, – заметила Аня.

– Да, – согласился Быков. – И я по-прежнему считаю, что мы поступили правильно. Но то, что я сознался, тоже правильно. Так что теперь я разрываюсь на части. Душа не на месте, понимаете?

– Понимаем, – ответил от имени всех Балтер. – У меня аналогичное состояние. И еще неизвестно, как отразится эта история на моем авторитете в определенных кругах.

– Простите, – пробормотал Быков, виновато склонив голову.

– Тебе не за что извиняться, Дима.

– Вы так считаете, Михаил Иосифович?

– Да, я так считаю. И убежден, что мое мнение не расходится с общим.

Все закивали, глядя на Быкова. Ему вдруг стало понятно, как верен расхожий литературный штамп «он был готов прослезиться». Точнее не скажешь.

– Значит, вы на меня не сердитесь? – спросил он, изо всех сил контролируя голосовые связки, чтобы не допустить их предательской дрожи.

– Ты у нас камень с души снял, – успокоила его Камила.

– А я так скажу, – заговорил Роман. – Я ночью думал о разном и жалел, что не учился искусству фотографии. Вроде бы не до того было, но все равно как-то глупо. Я ведь с тобой для этого поехал, помнишь, дядя?

– Помню, – ответил Быков. – Ничего, Ромка, наверстаем.

– Конечно наверстаем, – кивнул племянник. – Но я сейчас не о мастерстве фотографа говорю. Я о другом. Обо всем том, что понял и чему научился за эти дни. – Он посмотрел на Быкова. – В том числе и от тебя, дядя. Так что спасибо тебе. Всем вам спасибо. С вами было круто.