Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
А когда Гриша все-таки вернулся – запыхавшийся, глаза шалые, – сразу ртов шесть выдохнули слаженным хором:
– Ну?..
Пламя в костерке уже совсем погасло, тускло рдели угли, подергиваясь пеплом. Молча присев на корточки, Гриша дунул в костровище и поместил над ним мокрые черные ладони – не иначе здорово зазяб, хватаясь за промерзшие скобы. А еще совершенно явно хотел чуть-чуть поторжествовать. В кои-то веки выпадает такое счастье самому младшему!
– А по шее? – спросил, придвигаясь, Гойко.
– Успеешь, – остановил его дядя Лева. – Гриша, ты отогрелся? Ну, Гришенька? Ты молодец, мы все у тебя в долгу и о том не забудем. Если, конечно, ты не будешь изображать, что у тебя и язык примерз… Ну?
– Ну чего тут ну? – пробубнил Гриша и попытался сурово насупиться, но предательская улыбка сейчас же полезла ему на лицо. – Хорошо там. Прямо весна. Солнышко светит, снег сверкает. Птичка какая-то чирикала. И никакой аннигиляции…
Кто-то неуверенно взгоготнул. Прочие шумно задвигались, и даже те, кто, убивая время, пытался дремать, бросили это занятие.
– Уверен? Ты до верха-то долез?
– Обижаешь, начальница…
– А какого, спрашивается, мы тут сидим?.. Что высидим?
– Ха! Так что, вылезаем, что ли?
– А то! Самое время, пока никого радикулитом не скрючило…
– А мясо? Копчушки наши как же? Бросим, что ли?
– Я тебе брошу! Умный больно. Наверх подымем. Частями.
– Сам умный. Я к тому говорю, что часть мяса можно пока и тут оставить. Естественный холодильник, и зверья никакого нет, даже мышей…
– Разве что Хозяйка Медной Ямы, – хихикнул начитанный Гриша.
Никто даже не спросил, что он имел в виду. Толкаясь, торопливо разобрали наполненные копченым мясом мешки из шкур. Наверх! Неуверенная, но уже шалая радость владела всеми. Так бывает, когда приговоренный видит с эшафота скачущего во весь опор гонца – не везет ли тот положительный ответ на прошение о помиловании? Ведь бывает же такое! Да, да! Чудеса и впрямь иногда случаются.
Яростно сопя, карабкались по скобам вверх, словно на телебашню. Ругались. Злобно пихали уставших, вздумавших передохнуть. Выбравшись – повалились на наст, задохнувшись от свежего воздуха и зажмурившись от искристого сияния снега. Теплый шарик солнца висел над мохнатыми елями в пронзительной синеве. Осели сугробы, затвердел наст. К Полярному кругу подкрадывалась весна. Самая обыкновенная, естественная. Не пылали леса, не горело адским огнем небо, да и земля не тряслась под ногами. И ведь не врали уши: в лесу в самом деле щебетала какая-то птаха!
– Значит, отбились бабы, – хрипло констатировал Гойко. Он отдышался первым, но все еще не торопился подняться на ноги – так и сидел на снегу, очумело крутя головой и оглядывая пейзаж с незнакомым прежде умилением во взоре. – Ну и ну. Не ожидал…
С ним согласились, но больше кивками и междометиями – разговаривать еще не могли. Дышали, стонали, исходили слюной, мычали и отплевывались. Гриша Малинин, выкарабкавшийся на поверхность второй раз подряд, лежал ничком и алчно грыз снег.
И прошло немало времени, прежде чем возник и был высказан естественный вопрос:
– А дальше… что?
– Это ты насчет чего? – спросил дядя Лева.
– Насчет всего.
– Дальше мы, по-моему, жить будем, есть такое мнение. Тебе этого мало? Мне пока в самый раз. Остальное – мелочи.
– А я как раз о мелочах… В лагерь вернемся, или как? Дальше-то что? Решать надо! Так, что ли, и останемся здесь жить? Помрем ведь. Весну и лето еще продержимся, а потом – привет… Патроны кончатся, и околевай после с голоду, да? Ничего себе мелочи!..
– Есть предложения? – с любопытством спросил Лашезин.
– Пока нет. То есть только одно предложение: подумать и решить. Оставаться жить в этих краях нельзя. Кто как, а я пас. Уходить надо.
– Куда это уходить? – осведомился Гойко. – В цивилизацию? К бабам? Мы вне закона, забыл? Каяться приползешь? Давай, они примут. Авось и до ближайшей стенки помогут дойти.
Кто-то поддакнул. На периферии лежбища словесно оскорбили Первоматерь. Гриша Малинин, уже давно перевернувшийся с живота на спину и сладко жмурящийся от солнца, как переживший зиму драный кот, подал голос в том смысле, что добровольно сдавшихся могут и помиловать. Не амнистировать, нет, но хотя бы не взять сразу к ногтю. Очень вероятно, что рабочая сила поднимется в цене. Если договориться меж собой и на допросах дружно валить убийство лагерных охранниц на умерших, то…
– Я в лагерь больше не сяду, – отрезал Гойко.
– Таки совсем плохо было? – спросил простуженным дискантом молчавший прежде Абрам Вайсброт. – Разве ж ты там работал больше, чем здесь?
– Допустим, нет! Я и обедал там каждый день, и ужинал, ну и что? Сказано, не вернусь! Лучше сдохну.
– Прямо здесь?
– Что?.. А, нет. Это верно, что выбираться надо. Поближе к людям, подальше от медведей. Если уж жить в лесу, то гораздо южнее… А можно и не в лесу. Мало ли всяких бродит…
– Так то нелегалы, – возразил кто-то, не подумав. – Их ловят.
– А мы, выходит, легалы? Поймают – шлепнут за милую душу. Значит, надо, чтобы не поймали, вот и все.
– В городе?!
Гойко помедлил, шевеля губами.
– Можно и в городе, – сказал он наконец, – только это не лучший вариант. Это жить, вроде как крыса. Дождемся либо дуста, либо фокстерьера. Как насчет гор где-нибудь на юге? Кавказ или Алтай, а?.. Оборудуем в горах базу, и не одну, и будем, когда надо, спускаться на равнину…
– Набеги, что ли устраивать?
– Почему нет? Достанем настоящее оружие и не будем очень уж наглеть. Проживем!
– Ты до Алтая таки доберись сначала, – посоветовал Вайсброт. – Ты сначала отсюда выберись…
– А по реке, когда вскроется? – подал голос Гриша и сам же немедленно отверг идею: – Нет, не то… Против течения, да там еще пороги… Пупки надорвем, а не выгребем.
– Пешком по тайге, – высказался Прон Халтюпкин. – И уходить надо чем скорей, тем лучше, пока наст держит. Завтра, а то и прямо сегодня. Мясо – на волокуши. Растает снег – не пройдем ни в какую. Тогда уж придется лета ждать, да и летом, наверное, в болотах потопнем. Места тут неприветливые… Хорошо пойдем, так авось до снеготаяния одолеем верст пятьсот. Дальше легче будет. Может, поселок какой встретим, транспортом разживемся… Или лесника. В такой глухомани все лесники – эксмены. Неужто заложит, а?..
– Ты еще сомневаешься? Ясно, заложит. Шлепнуть его сразу…
– Ну так шлепнем, если понадобится! А уходить – надо. Хрена ли мы тут высидим?
В диспут вступали новые голоса. Лашезин отмалчивался, но внимательно слушал. Насчет дальней перспективы каждый имел свое собственное суждение, а некоторые и по два, но по крайней мере большинство высказывалось за исход из этих мест. Уже хорошо… Значит, можно не делить еду, снаряжение и оружие, а просто поставить несогласных перед фактом: либо иди со всеми, подчиняясь большинству, либо оставайся голым, и долой компромиссы.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
