– Давайте вызовем князя, и я задам ему несколько вопросов, – предложил Углов. – Посмотрим, что он на них ответит.
– Да, конечно, можно задать вопросы, – согласилась Екатерина. – И если светлейший князь признается в злодеяниях, то я, так и быть, поверю в это.
Углов и Ваня переглянулись. Они понимали, как мало шансов на то, что Меншиков признается в убийстве.
– Меншиков, конечно, не виновен, но знаешь, что я вдруг вспомнила? При нашем первом свидании ты рассказал, что Петра Алексеевича отравили конфектами, а принесла их некая девица. Я тогда еще сказала тебе, что видела в тот день эту особу, и мне показалось, что я где-то встречала ее раньше. Я никак не могла вспомнить, где именно, и вот теперь сообразила. Тому уж почти два года прошло. После нашего с императором бракосочетания был большой бал во дворце светлейшего князя. Там танцевала его восточная служанка. Кажется, турчанка. Она и была в покоях императора с вазой, полной конфект!
– Да, это интересная подробность, государыня, – произнес в ответ Углов. – Это было недостающее звено в моей мозаике. Теперь вы его заполнили, и все стало ясно.
Глава 29
В ночь на двадцать третье февраля светлейший князь Александр Данилович в ассамблею к государыне императрице не ходил и другим увеселениям не предавался. Тому было несколько причин.
Во-первых, здоровье его в последнее время пошаливало. Надо было проявить воздержанность в еде и особенно в питии. Доктора так советовали, да и сам Александр Данилович чувствовал – пришла пора о здоровье думать.
Вот государыня императрица не может сдержать своих порывов, проявить умеренность, и к чему это приводит? Она все хуже и хуже себя чувствует, иногда вовсе с постели встать не может.
Это ставит перед ее приближенными проблему, ту же самую, которая возникла после смерти императора Петра. Кто наследует трон?
Это была вторая причина, заставившая князя остаться дома. Он собирался заняться государственными делами. Нет, светлейший не думал сидеть над планами формирования новых полков или рассматривать состояние финансов государства Российского, отнюдь. На то канцлер Головкин есть и другие служивые люди.
Князь Александр Данилович собирался заняться делом, куда более для себя близким и полезным. Он хотел составить список своих недругов и вообще людей, которые могли представлять опасность. Таковых надлежало подвергнуть изгнанию либо казни, как только представится такая возможность.
Александр Данилович уже и сейчас многих отправил бы в Соловецкий монастырь либо на плаху, да императрица Екатерина Алексеевна по свойственной ей мягкости не давала. Однако князь чувствовал, что ждать осталось недолго. Скоро императрица отойдет в мир иной, к власти придет юный Петр Алексеевич, обрученный с дочерью Меншикова Марией. Вот тогда князь станет фактическим правителем России. Список врагов, составленный заранее, очень пригодится. Тут важно никого не упустить!
Князь вызвал к себе своего верного помощника, секретаря Никиту Сараева. Они заперлись в кабинете и стали проверять списки, которые вел секретарь. Таковых было два. В одном были учтены знатные особы, в другом – люди попроще. Первый начинался с графа Петра Толстого, за ним следовали Голицыны, Долгоруковы.
Но сегодня князь хотел заняться «простым» списком. Туда следовало внести неожиданно освобожденных братьев Угловых, а также подчиненных графа Толстого, которые никак не соглашались писать доносы на своего начальника.
Князь с его секретарем занимались этим делом долго. Каждую кандидатуру следовало обсудить, решить, какую кару назначить тому или иному врагу. Одному просто в ссылку отправиться, а другому – на плаху.
Наконец, когда время перевалило далеко за полночь, князь отпустил секретаря и позвал слуг, чтобы они раздевали его и укладывали в постель. Также был призван и домашний доктор. Он должен был покрыть ноги князя особой мазью, которая облегчала боли. Они в последнее время сильно мучили светлейшего.
Врач сделал свое дело и ушел вместе со слугами. Князь остался один. Он наскоро помолился на образа, висевшие в углу, и стал укладываться.
Однако Меншикову не спалось. Какая-то тревога томила его. Вообще-то особых поводов для беспокойства не было.
Да, сегодня случился странный эпизод с внезапным освобождением из крепости двух узников – не в меру ретивого следователя Кириллы Углова и его брата-живописца. Князю уже доложили, что в дело замешана Анна, дочь князя Дмитрия Голицына.
Но ничего такого страшного в этом освобождении не было. Ладно, пусть эта парочка еще погуляет на свободе. Лишь только Екатерина о них забудет, Меншиков тут же вновь упрячет их за решетку. А князю Дмитрию Михайловичу выговор сделает. Зачем дочери такую свободу дал?!
Всесильному князю Александру Даниловичу бояться некого. Тем более в собственном доме, который весь напичкан слугами да охраной. Не только внизу, но и вблизи, за стеной спальни, всю ночь бодрствует дюжина здоровенных молодцов с ружьями и саблями. Стоит только дернуть за шнурок у изголовья кровати – они вмиг прибегут. Почему же все-таки не спится?
Светлейший князь предавался этим размышлениям, как вдруг заметил, что створка окна бесшумно отворилась и в нем появился человек. Князь не верил своим глазам, потер их, чтобы прогнать видение, однако оно не исчезло. Некий субъект спрыгнул с подоконника в комнату. Тут только князь поверил, что все это наяву. Злоумышленник залез в его спальню, расположенную на втором этаже, хотя снаружи, под окнами, должны были дежурить двое часовых.
– Караул! – закричал князь и потянулся к шнурку, чтобы дернуть его, вызвать подмогу.
Однако ночной гость не дал ему такой возможности. Он прыгнул вперед, как кошка, и ткнул светлейшего пальцем в шею. Руки и ноги князя враз онемели, потеряли подвижность. Злодей воспользовался этим, оттащил Меншикова в сторону от звонка и простыней привязал к спинке кровати.
Тут князь наконец-то смог его разглядеть при огоньке свечи, горевшей у изголовья. Это был высокий черноволосый мужчина с тонкими усами и горящими как уголь глазами. Тать, одним словом.
– Кричать не надо, – сказал тот. – Не то язык вырву.
А князь и не мог кричать. Язык у него тоже оцепенел, то ли от тычка пальцем, то ли просто от страха.
Между тем в окне появились еще две головы. Спустя короткое время у постели светлейшего выстроилась целая троица ночных разбойников. Тех двоих, которые явились вслед за первым, черноусым типом, Меншиков узнал. Это были братья Угловы, злодеи, освобожденные сегодня.
– Что ж, начнем, – сказал старший из них, придвигая себе кресло. – Садись, Игорь, и братцу моему стул поставь. У него рука теперь не работает. Будем допрашивать подозреваемого. Потом вынесем судебное решение и приведем приговор в исполнение.
– Адвоката ему давать не будем? – осведомился черноусый мужчина, которого, оказывается, звали Игорем.
