Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
— Да, вы не ошиблись. Классическая история. Девочка-бунтарь, решила что-то там доказать, а может, просто влюбилась. Опыта никакого, забеременела, родила в закрытом госпитале. Хотя в начале шестидесятых годов мать-одиночка, или, как их называли тогда, девочка-мать, приравнивалась в падшей женщине, хуже проститутки. Манон была из достаточно обеспеченной семьи, получила хорошее образование, у нее был выбор: или оставить ребенка и покрыть позором семью, или отказаться. Она выбрала второе, или, скорее всего, родители выбрали второе, заставили отказаться от ребенка. Девочка уступила, да и что она могла сделать. После окончания школы порвала все связи с семьей, да и они не настаивали на их сохранении. Уехала в Англию, но отделить себя километрами от собственной совести не получилось. Она так и не смирилась и не смогла себе простить. Поэтому первые запросы на ребенка появились несколько десятилетий назад, когда Манон исполнилось тридцать. Но тогда никаких послаблений не было. Отдала так отдала.
— Тогда при чем здесь Бернар?
— Он и есть ее когда-то потерянный сын.
— Она его нашла?! Но тайна усыновления всегда строго сохранялась?
— Их свел случай. Манон продолжала искать, а Бернар со своей стороны тоже подал запрос, и они встретились в зале ожидания трибунала, разговорились, сверили даты, потом прошли анализ ДНК. Благодаря этому анализу мы и вышли на Бернара. И кстати, мы перепроверили завещание, оно именное. То есть она все завещала вовсе не ассоциации, а Бернару лично. Приехали забрать его на допрос, особых доказательств против него у нас не было, а он не открыл, забаррикадировался, ну а остальное вы и сами видите…
В этот момент подоспела группа захвата.
— Оставайтесь здесь и не высовывайтесь! — прошипел комиссар. — Я вернусь.
С этими словами он исчез. Штурм длился около часа. Бернар Мишеле оказался на самом деле отличным воином. Оборону он продумал прекрасную, и взять его удалось, только тяжело ранив. Бернара вынесли на носилках. По побелевшему лицу и закатившимся глазам Кася поняла, что ответа на свои вопросы в ближайшем будущем она не получит. А может, и вообще никогда не услышит. Итак, именно он был сообщником Манон. Она вспомнила надрезанные тормозные провода, вспышки ярости Бернара каждый раз, когда речь заходила о Черной Королеве. Если смерть Фредерика была делом рук Манон, то Марк Периго и Раймон скорее всего были на совести Бернара. Да только на что он надеялся? Рассчитывал, что со смертью Манон все успокоится? Дело раскрыли, убийца призналась посмертно в своих преступлениях. Но проблема для Бернара окончательно решена не была. На пути к Черной Королеве по-прежнему стояли они с матерью. Но с ними вполне мог произойти один несчастный случай. Наследников больше не было бы, и замок перешел бы в распоряжение государства. Но пока суд да дело, у Бернара было бы достаточно времени закончить свои поиски. И стать единственным обладателем Черной Королевы.
— Но теперь, я надеюсь, вы довольны? — вернулся тем временем комиссар.
— Как вы думаете, он заговорит?
— Если выживет, думаю, что да. В любом случае терять ему больше нечего.
— Вы думаете, она любила его?
— Думаю, что да, — вздохнул комиссар, провожая глазами отъезжавшую «Скорую помощь».
— Если бы она нашла его тогда, когда ему еще не исполнилось четырнадцать лет, может, все было бы по-другому, — вздохнула Кася.
— Но все произошло так, как произошло. Нашла она его уже достаточно заматеревшим, прошедшим через войну, зачерствевшим и разочаровавшимся во всем. Один из однополчан, которого нам удалось расспросить, рассказывал, что Мишеле всегда казалось, что его обходят по службе, в отставку он вышел в звании адъютанта, ему никогда не везло с женщинами и так далее и тому подобное. То есть у парня было ощущение, что он проиграл по всем параметрам. И Манон появилась именно в этот момент. Поэтому идея найти вашу Черную Королеву стала для него возможностью реванша за всю неудавшуюся жизнь.
— Вы думаете, именно она ему рассказала о существовании Черной Королевы?
— О существовании? — приподнял брови комиссар. — Вы хотите сказать, о легенде?
Кася благоразумно промолчала.
— Скорее всего, видимо, она просто хотела дать ему какой-то смысл, увлечение. Все-таки она была специалистом по Античности и истории Средних веков. Но так получилось, что невинное хобби превратилось в его случае во всепоглощающую страсть.
— И Манон, она понимала, что делает?
— Я думаю, для нее это было единственным способом доказать брошенному когда-то ребенку свою любовь, — спокойно произнес комиссар.
— Убийства во имя любви, — пробормотала Кася.
— В любом случае гадать об этом или ином не имеет никакого смысла, — медленно произнес комиссар.
— Вы правы, — вздохнула Кася.
— Я распоряжусь, чтобы вас подвезли.
— Спасибо.
— Кстати, электричество снова заработало, так что все, как видите, постепенно становится на свои места.
Она только послушно кивнула головой, думая про себя, что комиссар Бернье на этот раз ошибался. Ничто не встало на свои места. После всего пережитого забыть и жить как ни в чем не бывало было невозможно… Манон была безжалостной и любящей одновременно. «Любившей одного беззаветно, преданно, и одновременно беспощадной со всеми остальными», — поправила она себя. На память пришли слова Манон: «Все говорят о светлой стороне Черной Королевы и совершенно забывают темную, она и милосердная, и безжалостная. Но прародительница сущего, как и любая мать, не может быть иной, она должна уметь защищать то, что ей дорого». И сама Манон была готова на все ради вновь обретенного сына, на все: она не жалела никого, ни других, ни себя… Да только игра, как это часто бывает, не стоила свеч.
Глава 12
На всякого мудреца довольно простоты
Ночь была облачной. Но Фелипе никогда бы и не пришло в голову наблюдать за проплывающими за окном самолета пейзажами. Он знал, что океан остался позади и они уже подлетали к Бильбао. Небольшой аэропорт Бильбао был одним из немногих европейских аэропортов, обойденных снегом и поэтому принимающих рейсы. О Франции в общем и Тулузе в частности и мечтать не приходилось. Даже аэропорт соседней с Тулузой Барселоны не принимал, так что Бильбао был единственным и самым близким. Если, конечно, близостью можно было считать каких-то четыреста шестьдесят километров. Но Фелипе море было не то что по колено, а по щиколотку. Он уже рассчитал, что за несколько часов ему вполне удастся добраться до Камбрессака. Конечно, приходилось учитывать, что не все автострады были расчищены до конца. На некоторых разрешенная скорость не превышала пятидесяти километров, а на некоторых и вовсе не было необходимости ограничивать скорость. В многокилометровых пробках машины передевигались с фантастической скоростью — 20 километров в час.
— Подлетаем, — предупредил его Дэн.
— Ты взял машину с зимними шинами.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
