Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 122
– Мы совершенно не знаем, что делать дальше, сэр, и кроме вас никто не может помочь. Это преступление – в своем роде совершенство – ни одной зацепки.
– Да, – сказал Фен, – совершенное преступление, потому что преступнику повезло. Убийца проник в колледж незамеченным, с черного хода, взял в кухне нож и поднялся на органные хоры, спугнул мальчика, попавшегося ему на пути – все еще не узнанный никем, убил Феллоуза и скрылся, так и незамеченный. Убийце фантастически повезло, и, я думаю, если бы речь шла лишь об этом одном убийстве, раскрыть преступление было бы невозможно. Кто бы ни убил Феллоуза, он (или она) перед вылазкой постарался, чтобы все пуговицы у него были крепко пришиты, воздержался от курения и, увы, не оставил нам ни одного клока одежды на торчащих из стенки гвоздях. Все отлично. Но предшествовавшее этому убийство Изольды не оставляет у меня никаких сомнений в том, кто это. – Он задумался. – Моя вина, что Феллоуза убили, но я не мог предвидеть этого, это никак нельзя было предвидеть. Если бы только я действовал быстрее, то мог бы предотвратить преступление.
– В таком случае убийца – это… – произнес сэр Ричард.
– Я скажу вам, – ответил Фен, – и сообщу, каким образом была убита Изольда, но при одном условии. Ты простишь меня, Найджел? Мне пока не хотелось бы, чтобы ты это знал.
Найджел хмуро кивнул и вышел в сад покурить и пройтись. В течение получаса Фен тихо разговаривал с сэром Ричардом и инспектором, что-то растолковывая, на чем-то настаивая и поясняя примерами. Во время его рассказа сэр Ричард пощипывал себя за усы, а у инспектора вытянулось лицо. Наконец они вышли.
* * *
– Найджел, – сказал Фен часом позже, когда они сидели вдвоем в его комнате, – сдается мне, мои былые колебания были страшной идиотией…
– Боюсь, – проговорил Найджел, – что на протяжении всего этого дела я пребывал в состоянии суеверного ужаса.
– Суеверного ужаса? А, ты про сказку Уилкса… Пора бы раз и навсегда отправить это принадлежащее колледжу привидение в отставку. Я воспользовался возможностью расследовать все это и обнаружил грязную подделку, о которой вы могли бы догадаться. Как я подозревал, президент в то время отнюдь не был мудрецом и трезвенником, не тем персонажем, который говорит: «есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам», обрисованным нам Уилксом, а просто старым дураком, получившим свою должность благодаря кумовству и связям. Следует помнить, что все касающееся привидения, кроме двух-трех легко объяснимых атмосферных явлений в часовне, исходило из показаний декана Арчера. Паркс, кажется, никому ни слова не сказал ни о какой ночной встрече. Это была выдумка от начала до конца, хотя история о Кеттенбурге и стене часовни и обеспечила ей подходящий фон. Отношения между Арчером и Парксом были, по-видимому, настолько компрометирующего свойства, что в те пуританские времена нельзя было позволить и намеку на них просочиться наружу. А тут Паркс решил чуточку пошантажировать Арчера, и Арчер прикончил его, бог знает где спрятав орудие убийства, прежде чем подоспели другие.
– Боже правый, – сказал Найджел, глубоко потрясенный, – но как ты догадался?
– Разумеется, по всей этой кухонной латыни. Какой молодой человек в своем уме будет выкрикивать молитвы, отгоняющие лукавого, в то время, когда его забивают насмерть, даже если это делает привидение? На самом-то деле он выкрикивал имя убийцы. А поскольку является церковным органистом, а не ученым-античником, бьюсь об заклад, что у него было церковное произношение, и он говорил «ч» вместо «к». Полагаю, сказка, которую наплел Арчер, исходящая из уст убежденного рационалиста, произвела на всех сокрушительное действие, а поскольку умом они не блистали, а он был очень авторитетным человеком, им и в голову не пришло сомневаться. Хотя временами ему, должно быть, бывало не по себе. Не удивительно, что он зачастил в церковь!
– Невероятно, дорогой Холмс! – искренне сказал Найджел и добавил: – Во всех смыслах. А что ты думаешь о теории Уилкса о духах, действующих через живых людей?
– Это, – твердо и без обиняков отрезал Фен, – полная чушь. Всякий человек в своем уме в состоянии удержаться от убийства. Одержимость бесами – удобный способ избежать ответственности. Кстати, вот о чем мне это напоминает… – он вынул из кармана конверт, на котором в начале этого вечера написал адрес, разорвал его на мелкие кусочки и бросил в камин. Они молча наблюдали, как бумага, охваченная пламенем, ярко вспыхнула и сжалась, превратившись в пепел.
– Завтра вечером, – сказал Джервейс Фен, – мы выйдем на охоту.
Глава 14
Скверно попасться
Что, мало? Получай еще удар.
Тебе скрою ужо костюм по мерке. Возмездие!
Форд[192]
К шести часам очередь за незабронированными местами вытянулась уже на четверть мили вдоль дороги. В семь распорядитель вышел, пересчитал стоящих, посмотрел, сколько мест осталось, и сообщил тем, на кого их не хватало, что ждать бессмысленно. Стоявшие в хвосте разошлись, однако многие остались ждать – отчасти рассчитывая увидеть каких-нибудь знаменитостей, отчасти в надежде, что некоторые забронированные места так и не будут выкуплены и им все-таки удастся попасть внутрь. Трое полицейских безуспешно, но с сознанием собственной важности, пытались регулировать все возраставший людской поток. Даже те, кто заранее забронировал места, явились пораньше, чтобы выкупить их, опасаясь не попасть. Получив желаемое, они собирались группками на лужайке, возбужденно переговариваясь друг с другом. Из каждой оксфордской гостиницы стекались театральные антрепренеры, агенты, актеры, актрисы, продюсеры, критики и коллеги-драматурги. Некоторые, не в состоянии вырваться из города пораньше, приезжали прямо с вокзала на такси. Университетские интеллектуалы подходили с неизменной скучающей миной. Профессора прокладывали себе дорогу с привычным спокойствием и непринужденностью лиц, облеченных властью. Всюду слышались бесконечные разговоры, разговоры, разговоры. Группа уважаемых критиков стояла снаружи. Они отрывисто переговаривались, то и дело нервно оглядываясь по сторонам.
– Шекспир это предвидел, – мрачно сказал Николас, проходя мимо под руку с блондинкой – «брелок дрянной работы»[193].
Осветитель, Ричард Эллис, Шейла Макгоу и рабочие сцены, охваченные радостным возбуждением, ошеломленно наблюдали за ежеминутно нараставшим, стекавшимся отовсюду людским потоком. Роберт вышел поздороваться с приехавшими из Лондона приятелями, тут же став объектом пристального внимания множества заинтересованных глаз. В черно-белых афишах, расклеенных повсюду, анонсировалась премьера «Метромании» с сухостью, никак не вяжущейся со всеобщим ажиотажем. В своей гримерной Рэйчел занималась двумя непростыми делами: красила ресницы тушью и одновременно повторяла свою роль по лежащему рядом тексту пьесы. Джин напоследок оглядывала реквизит, и хотя она особенно остро ощущала себя несчастной, всеобщее оживление затронуло и ее. Большинство мужчин труппы по-прежнему находились в «Астон Армс», выпивая для храбрости под грозным взглядом попугая. Клайв, скрепя сердце наконец покинувший объятия жены, на всех парах спешил к театру, в надежде, должно быть, еще успеть на спектакль. Бар, который по такому случаю нанял пятерых дополнительных помощников и обзавелся еще одной барной стойкой, был переполнен. Хелен, заходившая вместе с Брюсом со служебного входа, встревоженно оглядела толпу и следующие три четверти часа провела в попытках забыть о ней. Издатель Роберта мрачно сказал себе, что в контракте авторские отчисления за «Метроманию» надо будет увеличить. Сам Роберт внешне оставался невозмутим и серьезен, но на самом деле нервничал как никогда в жизни.
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 122
