Я уже добралась до кровати, захлопотала, укладывая на нее костюмы. Эта суета позволила мне подобраться к By гораздо ближе. И уже на нужной дистанции я обратилась к нему, щелкнула укоризненно языком — дескать, как ты плохо себя ведешь, мальчик.
— Подобных стереотипов, By, придерживаются именно что узколобые мудаки. Вот я, например, поскольку ты — солдат китайской армии, могла бы счесть тебя закоренелым, форменным коммунистом. — Я продолжала возиться с вещами из химчистки, чтобы он думал, будто ошарашил меня. И еще — чтобы видел обе мои руки на пластиковых чехлах. — Но так как я не ограничиваюсь какой-то одной точкой зрения, то сообразила, что на самом деле ты — сборщик, похититель душ.
Он бросился — на что я и рассчитывала. Позволить себе в такой уязвимой позиции хоть одну мысль было бы гибелью, поэтому я не думала, а действовала — оторвала от пластика пленку.
Ушла в сторону — и By с размаху ударился о пленку, которую я называла «переносной подушкой». Эта пленка вошла в разрыв его шита.
Она прильнула к лицу, как живая маска, покрыв рот, нос и глаза так плотно, что сквозь нее проступили их контуры.
By впился в пленку когтями, слетев при этом с кровати — я перевернула его на живот, уперлась в спину коленом и придержала, оторвав его руку от лица и завернув ее с силой за спину. С другой рукой я поступила так же, задрав обе повыше и связав пластиковой лентой.
Когда судороги прекратились, я его перевернула, сняла переносную подушку, сложила ее в восемь раз и сунула в карман. Потом отскочила, увидев открывшийся во лбу третий глаз. В отличие от обычных глаз By этот был светло-зеленый. Я подождала, но ничего оттуда не появилось. Глаз таращился в потолок, пустой и незрячий, как два остальных.
— Где же ты теперь, By? — прошептала я. Потом поняла, что и у первого убитого сборщика души не видела. А это значит…
Сборщики не могут убить никого, кто не помечен. Но когда сборщик входит в тело, душа покидает его. Следовательно, люди, дающие сборщику тело-хозяина, должны заранее дать согласие.
Коул был прав — Bу хотел стать сборщиком. Самос наверняка расписал эту жизнь как очень привлекательную. Нечто богоподобное, с властью над жизнью и смертью. Никакой мелочной морали, мешающей тебе действовать. А уж выгод сколько!
Но какой ценой? Где теперь его душа?
Я почти наверняка догадывалась, но уже знала совершенно точно, что никогда про это Шао не скажу ни слова.
Спрятав тело за ширмой, я еще раз оглядела каюту. Как было бы удобно, если бы сейчас приподнять половицу в каком-нибудь чулане, а там Пенгфей (а лучше, чтобы Лун тоже) лежит, готовенькая для протыкания колом. Но нет, ни одного вампира я на борту не чуяла.
Дернув на себя дверцу шкафа, я подавила вопль. С полки на меня смотрели, выстроившись в ряд, пенопластовые головы в париках. В первый миг мне показалось, что настоящие.
Взяв из шкафа первую попавшуюся средних размеров сумку с золотой застежкой, я запихнула туда парик с длинными косами — он валялся позади всех других, и вряд ли его хватятся. Еще я прихватила несколько безделушек и веер. С сумкой и костюмами Луна я вышла из каюты. Хотя мне хотелось кратчайшим путем вернуться к моторке, я, проходя мимо трапа, ведущего в рубку, вспомнила о серьезных пробелах в своем образовании и решила предпринять экскурсию.
Как я и думала, в этот второй раз в рубке был настоящий капитан.
Потрясающе, какое впечатление может произвести эта шляпа, если ее надевать правильно, а не задом наперед.
— Сэр, прошу прощения, мне показалось, что Сяо By прошел в эту сторону. — Я показала вещи из химчистки. — Он мне велел отнести это в каюту Чень Луна, а я заблудилась. У вас такой большо-ой кора-абль!
Дамы, для справки: когда разговариваете с моряком, корабль приравнивается к интимным частям.
Капитан растаял, как шоколадка в руках.
— В общем, мне надо было ему сказать, я тут заметила, мы не до конца одно пятно очистили с его халата, я его заберу, халат, и перечищу бесплатно. Завтра с утра первым делом.
— Боюсь, это окажется невозможным, — ответил капитан с превосходным британским произношением и улыбочкой, с которой мог бы пригласить меня сесть к нему на колени. — Мы сегодня вечером уходим в море.
— Ой! И прямо вот сейчас уходите? Потому что я могла бы сейчас прямо на работу, почистить и через пару часов уже принести обратно.
Он встал с кресла, подошел ко мне небрежно, и тут я поняла, что он похож на Сулу из старых серий «Звездного пути». К Сулу я всегда неровно дышала, и потому мне было проще сделать заинтересованное лицо, когда он сказал:
— На самом деле мы не планируем поднимать якорь до полуночи. И моим людям сказано, что их не ожидают на борту ранее десяти. Так почему бы вам не принести вещи где-нибудь около семи, и мы бы с вами поужинали?
Так, кажется, можно вычеркивать яхту из списка потенциальных укрытий Пенгфей. По крайней мере не придется беспокоиться, что она появится и хватится украденных мною вещей. А если подумать, я бы поняла, что они с Чень Луном, уже приведя себя в порядок после пожара в нашем павильоне, не будут испытывать необходимости, очнувшись, возвращаться на яхту и повторять этот процесс. Где бы они ни были, их вечерние приключения начнутся сразу, как они откроют глаза. Из чего следует, что мне надо мотать поскорее обратно на берег.
Я заглянула в рубку — и восторг при виде залитой голубым светом приборной панели мне изображать не пришлось.
— Bay! Ужин на настоящей яхте? Это будет великолепно!
Он наклонился ближе:
— И бикини захватите. Может быть, десерт будем есть в горячей ванне.
Вот это он уже перебрал. Я бы с Сулу даже не макнулась в одну воду, а он и правда симпатичен.
— Спасибо, это будет здорово! — Я выглянула в окно: — Ой, а это уже за мной.
Я показала на Коула и помахала рукой, будто он меня мог видеть. Потом помахала капитану Сулу и сбежала вниз по ступеням, на нижнюю палубу, на моторку, и домой, домой.
Глава 31
Даже когда у меня будет тяжелейший склероз, я все равно не забуду образ Бергмана, склонившегося над работой. Это одно из моих первых о нем воспоминаний. На английской литературе я подружилась с девушкой по имени Линди Мелсон. Она снимала квартиру вместе с аспирантом, его звали Майлз, и им нужно было помочь разобраться с арендной платой. Когда она показала мне свое жилье, первое, что я увидела за открытой дверью квартиры, был Бергман, сгорбившийся над пластиковым кухонным столом. Он налаживал тостер, чтобы тот начинал вопить, когда тосты готовы.
— Майлз, — спросила я, войдя в фургон и увидев его ссутулившуюся фигуру, — что ты сотворил?
— Пулю твою еще не сотворил, это точно.
Он выпрямился, потер глаза костяшками пальцев — верный признак очень сильного напряжения.
