Обоснование такого подхода, как ни странно, дает в своих работах известный израильский каббалист и богослов Мордехай Шрики. В своих работах он убедительно доказывает, что для гармоничного развития современному человеку необходимо уделять одинаковое-внимание как метафизике — вопросам спасения души, обращения к традиции, к корням, так и теме достижения успеха в актуальном материальном мире, «здесь и сейчас», что только усиливает, фундаментализирует полученную формулу традиция+технология, выражающую новый подход в адекватном контексте на фоне торжествующего постмодерна.
Геополитика как базовый ориентир
XX век был веком идеологий, поэтому геополитика была укрыта множеством идеологических наслоений. То в форме противостояния труда и капитала, то в противостоянии арийской и неарийской частей человечества. Однако и те и другие оказались погребены под обломками модерна. Наступил постмодерн. XXI век стал не только веком конца идеологий, но и веком геополитики в чистом виде. Идеологическая шелуха облетела, и вот мы видим, что ради достижения геополитического эффекта стороны используют любые идеологические формы и модели: ради своего геополитического торжества Америка с легкостью идет на союз с исламистами, террористами, Усамой бен Ладеном, «коммунистами», автохтонами, с кем угодно, невзирая на взгляды и пристрастия, лишь бы достигнуть сиюминутного геополитического успеха. Геополитика на сегодня — важнейший инструментарий для правильной ориентации в системе опознавания «свой — чужой».
Таким образом, геополитика в чистом виде также должна стать важнейшей составляющей Четвертой политической теории. Геополитика без всяких идеологических наслоений, ибо постмодерн стал концом идеологий. Геополитическое противостояние неизбежно станет базовой основой 4ПТ, ибо в размытом пространстве постмодерна враг географически не зафиксирован, экстерриториален и обезличен, и опознать его без геополитического позывного не представляется возможным.
Постлиберальный враг «телесный»
А вот кого мы возьмем за врага? Дело в том, что даже победивший, казалось бы, либерализм в постмодерне трансформируется, превращаясь в постлиберализм, основная идея которого — очищение, освобождение от всех ограничений и достижение совершенства человека, движение к «сверхчеловеку». Но «сверхчеловеку» не ницшеанскому, а «сверхчеловеку телесному». Сверхчеловеческие качества постлиберального человека достигаются путем сверхтелесности, биологического, физиологического совершенства и телесных сверхвозможностей. Это один из базовых постулатов постлиберализма. Человек совершенный, понятый постлиберализмом в пределе, — это киборг. Западное постлиберальное общество, совершенствуя человека, очевидно, не совершенствует его душу. Оно совершенствует его тело. Значит, человек не должен стареть, его органы не должны снашиваться, а сношенные органы должны заменяться на технологически более совершенные, искусственные органы, встраиваться в живой организм. Живой организм должен становиться телесно более совершенным, а сам человек при воздействии современных разработок в области генной инженерии со временем должен мутировать, превращаться в более совершенный организм. В конечном итоге, полученного идеального, «исправленного» сверхчеловека останется только клонировать, дабы он опять не «испортился» и не «выродился».
Несмотря на то, что родиной такого нового постлиберального человека-киборга, человека-мутанта, является Запад, это совершенно не значит, что он будет как-то географически привязан к пространству, ибо Запад в постлиберализме понимается как концепт, а мобильность, экстерриториальность, «оторванность» являются положительными качественными характеристиками постчеловека. Именно здесь нам и понадобится геополитика как метод различения, отделения «телесного» врага, прошитого западным кодом, от «своего». В постмодерне даже геополитика становится постгеополити-кой, трансформируясь в геополитику виртуальную, экстерриториальную, сетевую…
Религиозный фундаментализм
Готовя наш ответ постлиберализму в виде 4ПТ, мы, несомненно, во многом отталкиваемся «от противного». Взяв за основу традицию, мы, соответственно, также стремимся к сверхчеловеку, но уже сверхчеловеку метафизическому, сверхчеловеку духовному, противостоящему сверхчеловеку телесному, находящемуся на другом полюсе ставшего виртуальным геополитического противостояния. Принимая традицию в той версии, которая нам доступна и понятна, мы неизбежно приходим к православию в его самой изначальной (ибо мы вернулись в начало цикла) версии, наиболее ортодоксальной. К Православию в его «золотом веке». Учитывая современный контекст, наиболее соответствующей этому периоду версией православия является старообрядчество. И даже не буквально, не конфессионально, но принципиально и догматически. Старообрядчество — как концепт, шире — православная ортодоксия, еще шире — религиозный фундаментализм. Это именно те формы, в которых премодерн может быть возвращен во всей полноте, оставаясь адекватным воцарившейся реальности постмодерна. Религиозный фундаментализм — это то, что должно с неизбежностью стать одной из основ Четвертой политической теории.
Глобальный проект и коллективное спасение
Складываемый на ощупь, в потемках, остов 4ПТ так и останется экстравагантным концептом, если не увлечет за собой массы, став предметом их вожделения, стремления и, в конечном счете, общей целью. Чем же мы можем привлечь интерес масс к в Четвертой политической теории? Пробираясь в потемках, попробуем проверенные технологические ходы.
Важнейшим фактором, который делает постлиберализм привлекательным, является мессианство. Постлиберализм спасает человечество. Но спасает от «пережитков», от души, архаики, идентичности. Спасает, создавая человека телесно совершенного, бессмертного, бесконечного, вечного. Взяв традицию за основу, мы начинаем формировать ответное мессианство на основе принципа спасения души. Мессианство 4ПТ проявляется как коллективное спасение (понятие весьма условное с религиозно-догматической точки зрения, но зато привлекательное для масс). Конец истории завершится коллективным спасением «остатка верных», тех, кто сохранит душу в тот момент, когда все остальное постчеловечество поклонится Антихристу. Наградой же за духовную стойкость станет перемещение в Царство Божье, в новый сотворенный мир. Все это, безусловно, относится к категории веры, на то оно и мессианство, но не больше, чем вечный, бессмертный и бесконечный мутант-человек. 4ПТ увлечет массы мессианством коллективного спасения, что кажется невероятным лишь под воздействием майи постлиберализма.
Что еще несомненно, так это то, что 4ПТ должна формироваться как «глобальный проект». Известный экономист и политолог Михаил Хазин выделяет следующие признаки глобального проекта: универсализм, обращение ко всем и оценочная система «свой — чужой». Естественно глобальность не может преодолеть геополитическую логику, на то она и ограничена системой «свой — чужой», а значит, и рамками самой 4ПТ. В этом контексте «обращение» глобального проекта происходит «ко всем» избранным, принявшим традицию и не принявшим постлиберализм. Ну и наконец, универсализм обеспечивается концептом коллективного спасения, которое происходит как бы «оптом», недифференцированного, на основе самого общего признака непоклонения Антихристу.
