Похоже, Элен очень многое известно, она, пользуясь одиночеством Мириам, вносила еще больший разлад в ее отношения с мужем, толкала в объятия Маршалла, тщательно следя, чтобы их связь не прерывалась. Кроме того, Элен сделала весьма интересный намек. Только вот действительно ли она что-то знала или высказывала предположение и ждала, подтвердит ли его Мириам?
Чтобы дать себе время собраться с мыслями, Лили порылась в сумочке, достала носовой платок и вытерла глаза.
— Как неожиданно и трогательно… — Пауза. — И как мило со стороны Маршалла, что он старается меня поддержать. — Лили всхлипнула, жалея, что не видит лица Элен. — Такая преданность осложняет мою задачу, но я должна сделать то, что задумала. При следующей встрече с Маршаллом передай ему, пожалуйста, что мы больше не сможем видеться. Объясни, что мы с Куинном преодолели все разногласия и теперь очень счастливы. Надеюсь, Маршалл порадуется за меня.
Элен даже открыла рот от изумления.
— Да о чем ты говоришь, Мириам?!
Изумление сменилось яростью, но уже через секунду «подруга» взяла себя в руки.
— Чтобы наладить отношения с Куинном, я должна прекратить встречи с Маршаллом наедине. Куинну это не понравится.
— Дорогая, зачем тебе налаживать отношения с мужем, который тебя не любит, и бросать человека, который обожает тебя столько лет?
Внешне Лили осталась безмятежно спокойной, хотя слова Элен ее поразили. Как Мириам встречалась с Маршаллом в течение многих лет?
— Не делай этого, ведь ты заслуживаешь счастья. Нельзя от него отказываться… после всего, что ты пережила.
«Неужели Мириам настолько жалела себя, что позволяла разговаривать с ней в подобном тоне? — сердито подумала Лили. — И была настолько безвольной, что Элен вертела ею как хотела?»
А цели «самой дорогой подруги» видны невооруженным глазом. Дождавшись самого благоприятного момента, ван Хойзены раструбили бы о связи Мириам, и после неминуемого скандала Куинн распростился бы с мечтой о кресле губернатора.
— Элен, — произнесла Лили, осторожно подбирая слова, — мою дружбу с Маршаллом неверно истолкуют, возникнут неприятные слухи. Я совершила опасный промах, согласившись встречаться с ним наедине, и могу лишь благодарить Господа, что это не привело к ужасным последствиям.
— К ужасным последствиям? — повторила Элен, задыхаясь от ярости. — Мириам, ты меня поражаешь! Мы с Маршаллом так боялись за твою жизнь! Кроме того, не забывай о Сьюзен и… — Она махнула рукой, давая понять, что может говорить еще долго.
— Ты всегда была моей самой верной подругой, и я сожалею, что посвятила тебя в свое маленькое приключение. Надеюсь, ты поддержишь меня в решении наладить отношения с мужем. — Лили изобразила слабую улыбку. Она собиралась выйти из сражения с Элен победительницей. Пусть эта хищница знает, что впредь Мириам сама намерена определять, с кем ей встречаться. — Куинн такой милый, у нас будто второй медовый месяц. — Тут хорошо бы стыдливо покраснеть, но у Лили не получилось, зато выражение счастья вышло на славу. — Может, ты уже слышала, как он усыпал сани, в которых мы катались, розами. Правда романтично и очаровательно?
— У меня нет слов! Я должна это обдумать…
Взяв ее холодные руки в свои, Лили подарила ей самую нежную улыбку, на какую только была способна Мириам.
— За долгие недели в лечебнице я поняла, что люблю мужа, а он любит меня. И во всех недоразумениях между нами я виновата не меньше его. Но все уже позади, теперь мы безмерно счастливы.
Тут Лили подумала, не перегибает ли она палку.
— Счастливы? И он простил тебя? — Помешкав, Элен резко спросила: — За то, что ты изменила ему и родила от любовника ребенка?
Эта заминка выдала ее с головой. Значит, Элен не уверена, кто отец Сьюзен, а просто высказывает предположение, надеясь, что Мириам клюнет. Но вопрос дал Лили шанс, который она тщетно пыталась найти.
Вскочив с дивана, она бросила на «подругу» ледяной взгляд.
— Да как ты смеешь! Я открываю тебе душу, а в ответ получаю грязное оскорбление! Считать мою невинную дружбу с Маршаллом отвратительной связью?! Предположить, что он отец Сьюзен… что мы… — Закрыв глаза, Лили покачнулась.
Элен с изумлением взирала на нее, потом хотела взять ее за руки, но Лили вырвалась.
— Дорогая! Прости, если я… Подожди! Мириам, прошу тебя! — Шея у Элен покрылась красными пятнами. — Но ты должна признать, что некоторые твои намеки дали мне основание предполагать… Маршалл тоже намекал, и, естественно, я… Мириам!
— Ты нанесла страшное оскорбление мне, Куинну и Маршаллу! Я тебя никогда не прощу!
Круто повернувшись, Лили выбежала из гостиной и помчалась к дожидавшейся ее карете. Там, откинувшись на подушку сиденья, Лили закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Теперь Элен оставит ее в покое, но от всего услышанного голова у нее шла кругом.
Подробности дебатов в Тернер-Холле, включая мельчайшие детали, много раз обсуждались и анализировались. Сейчас, за три месяца до выборов, внимание общественности было сосредоточено на кандидатах в губернаторы, и любая ошибка могла им дорого обойтись.
Каждый вечер Лили присутствовала на заседаниях, проходивших в библиотеке. Тихонько сидя в стороне или угощая партийных лидеров закусками и прохладительными напитками, она внимательно прислушивалась к разговорам.
Как ни странно, Лили совершенно не лукавила, заявив Элен, что интересуется политикой. Раз политика играла важнейшую роль в жизни Куинна, она стала важна и для нее. Лили уже разбиралась в спорных вопросах, разделяла негодование Куинна, если партийные лидеры не соглашались с его мнением. Пол вместе с другими соратниками подготовил для Куинна уклончивые ответы на тот случай, если избиратели или журналисты вдруг зададут вопросы на заведомо непопулярные темы.
Лили убедилась, что Куинн погряз в обмане. Когда они бывали вместе, в нем проглядывали черты настоящего Куинна, как и в ней проглядывали черты настоящей Лили. До сих пор ей не доводилось видеть человека, жизнь которого настолько пропиталась ложью.
Через несколько минут он поднимется вместе с ней на сцену, а пока на миг скинул личину обаятельнейшего парня, которому все трудности по плечу и которому самое место в кресле губернатора. Хмуро взглянув на подиум, Куинн сжал кулаки и сердито прошептал:
— Они не увидят и не услышат настоящего меня! Черт, я даже сам не знаю, кто я такой.
Лили сидела рядом с важными персонами, смотрела в зал, где находилось не менее ста семидесяти человек, но мысли ее были далеко от речи, которую произносил оппонент Куинна.
Ее настоящую тоже никто не видел и не слышал. Она тоже больше не знала, кто она такая.
Манеры и жесты вошли у нее в привычку, она преодолела страх перед особняком Куинна, и хотя иногда его размеры еще внушали ей некоторое опасение, Лили чувствовала незаслуженную гордость при виде богатого убранства комнат. Она легко отзывалась на имя Мириам, жила ее жизнью, совершала поступки, свойственные Мириам, бережно, как свои личные, хранила ее тайны.
