– Почему? Я был довольно маленьким для своего возраста. Другие мальчишки…
– Нет. Почему ты волнуешься?
– Тому виной ты. Ты волнуешься, и это, в свою очередь, заставляет волноваться меня. Пытаясь тебя развеселить, я делаю только хуже. Ты настолько туго заведена, что я боюсь тебя сломать. Ты не похожа ни на одну из моих знакомых женщин. Я никогда не знаю, что с тобой делать.
– Я не хочу быть непохожей, – испуганно сказала Абигайль. – Я могу измениться.
– А я не хочу, чтобы ты менялась. Я просто хочу найти место, где ты не будешь пугаться до смерти. Не отшатнешься от меня, когда я к тебе прикасаюсь, – добавил Кэри. – Я этого не выношу.
– Разве я так делаю? Извини, Кэри. Я просто слишком волнуюсь.
– После моего поведения в экипаже я не могу тебя винить, – грустно сказал он. – Я бы тебя не винил, если б ты вообще прогнала меня.
Только смущающая близость кучера помешала ей полностью удовлетворить Кэри.
– В экипаже ты был превосходен, – застенчиво ответила Абигайль.
Она мысленно поклялась никогда больше не отшатываться от него, какой бы взволнованной она себя ни чувствовала. Это глупо, эгоистично, ведь Кэри мог подумать, что она его не хочет.
– Ты должна увидеть меня в постели, – улыбнулся он.
– Может, и увижу. Когда-нибудь.
– Кто бы мог подумать! Смит пошутила!
Кэри откинул покрывало, и Абигайль быстро легла рядом. Он сразу обнял ее. Не было сомнений, что он возбужден, однако явно не хотел повторять тот яростный натиск, который доставил ей столько удовольствия в экипаже. Конечно, в финансовых делах он безнадежно непрактичен, зато искусный и неутомимый любовник. Абигайль даже нравилось, что у него есть хоть один недостаток.
Положив ладони на ее маленькие груди, Кэри наслаждался розовыми сосками, затвердевшими под тонкой тканью ночной сорочки. Когда Абигайль теряла стеснительность, такой отзывчивости, как у нее, Кэри не встречал ни в одной женщине, с которыми он прежде спал. Пробуждаясь, она выполняла даже его невысказанные желания, чего не умела ни одна из тех женщин. Пусть в обществе Абигайль была неловкой, всегда старалась остаться в тени, но в постели она была идеальным партнером.
Когда, подняв сорочку, он положил руку на цель своих желаний и начал осторожное исследование, Абигайль поразилась, что ее тело даже не вздрогнуло. А ведь несколько часов назад она и подумать не могла о такой интимности, не говоря уже о том, чтобы принять ее. Теперь она широко раскрылась навстречу, более того, втянула его с такой жадностью, что у нее захватило дух. Неужели эта распутная леди – Абигайль Ритчи? Нет, она Абигайль Уэйборн, а это совсем другое дело. Она быстро напомнила себе, что нет греха в соединении с мужчиной, который навеки стал ее мужем, но в глубине души отказывалась этому верить. Грешно так давать волю своим желаниям.
– Ты уверена, что не слишком устала? – спросил Кэри.
Когда Абигайль молча покачала головой, он больше не спрашивал, удивляясь, как ее маленькое тело второй раз приняло его с тем же возбуждением.
– Утром ты будешь страдать от этого, – предупредил он, но Абигайль не отпускала его.
Временная боль внутри казалась ей не такой уж высокой платой за это неописуемое блаженство. Она была готова и к третьему разу, но Кэри отказался.
– Зато я буду определенно болен, – пробормотал он, и она засмеялась.
Потом, когда он спал, Абигайль гладила его по густым черным волосам, думая, поседеют ли они когда-нибудь. Разумеется, нет, решила она, засыпая. Ведь она вышла замуж за бессмертного.
Ангел разбудил ее перед рассветом, вскочив на постель. Огонь в камине погас, Кэри двигался в темноте, искал свою одежду.
– Посмотрите, с какой скромностью начинает свои золотые дни эта нимфа, – возвышенно приветствовал он ее.
– Кэри, о чем ты говоришь?
– «Был королем я только в сновиденье. Меня лишило трона пробужденье», – с улыбкой процитировал он. – Конечно, за исключением того раза, на этот раз я остался королем, а ты осталась моей.
Слова взволновали ее. Что бы ни омрачало их еще не оперившийся брак, Абигайль не сомневалась в его страсти к ней. В спальне они были настолько совместимы, насколько несовместимы были за ее пределами.
– Кто это, Марвелл?
– Нет, обезьянка, это Шекспир. Сонет 87. Разве пресвитерианцы не читают классику?
Абигайль села в кровати и потянулась.
– Который час?
Кэри со вздохом стал надевать брюки.
– «Не хвастай, время, властью надо мной», – пожаловался он, запихивая в шкаф остальные части вечернего костюма. – В любой момент здесь может появиться служанка, чтобы разжечь камин. Но когда все общество узнает, что мы женаты, клянусь, я не выпущу тебя из этой постели дней пять как минимум, а пока… – Кэри наклонился и поцеловал ее в лоб. – «Прощай! Тебя удерживать не смею. Я дорого ценю любовь твою. Мне не по средствам то, чем я владею. И я залог покорно отдаю».[3]
Абигайль не могла ответить Кэри цитатой из Шекспира, поэтому она просто поцеловала его, прикусив зубами его нижнюю губу. Кэри не выглядел разочарованным.
Утро прошло как в тумане. Миссис Спурджен явилась к завтраку в кружевном чепце, с седыми локонами и жалобами на многочисленные болезни. Вера посочувствовала хозяйке, но Абигайль была занята собственными мыслями.
– Иногда я думаю, что слышу его голос, его любимый голос.
Абигайль вздрогнула.
– Чей голос, миссис Спурджен?
– Като, естественно. Вы что, не слушаете меня? Я вижу его во сне, а когда просыпаюсь, мне в первый момент кажется, что я вижу его на жердочке. Но это всего лишь сон. Надеюсь, окно открыто, Вера?
– Конечно, – успокоила ее миссис Нэш.
– Окно всегда должно быть открыто. На случай если он вернется.
Абигайль чувствовала себя отчасти виновной в безвременной смерти Като, чего нельзя было сказать про Ангела: явно не обремененный сложными переживаниями, он рвался на прогулку.
Выйдя после обеда погулять, Абигайль сразу заметила Кэри, идущего по тропинке к дому. Он задержался, чтобы потрепать собаку по голове, – непростая задача, поскольку Ангел восторженно прыгал.
– Собираешься гулять? – спросил он Абигайль. – Ты меня опередила, я как раз шел пригласить тебя на прогулку в лес. – Выражение лица у него вдруг изменилось. – В чем дело? По-моему, ты была счастлива, когда я уходил.
– Я была и осталась счастливой, – быстро сказала Абигайль. – Это все из-за миссис Спурджен. Она ужасно тоскует по своей птице. Иногда я думаю… Может, сказать ей правду?
– Нет, конечно, – ответил Кэри, беря ее за руку и уводя от дома. – Если ты не хочешь еще больше расстроить ее.
