— Я девчонок вообще не люблю.
— Так-то девчонок, а то сестра твоя, ее защищать надо.
— А что, разве ее обижают?
— Могут и обидеть…
— Ладно, — Роланд неожиданно по-взрослому хлопнул ладошкой по своему маленькому бедру, — если будут обижать, ты мне скажешь. А эти стражники твои?
— Да.
— А конь?
— Да.
Мальчик надолго замолчал.
— Я тебе тоже коня подарю, — прервал его мысли Аксель.
— Я не залезу, — сокрушенно махнул рукой Роланд, — может, ты меня подсадишь?
— Конечно!
— Хорошо, дари! Только тоже черного!
Так и ехали отец с сыном, разговаривая о том, о сем. В беседе Аксель и не заметил, как показались стены знакомого замка.
— Все, Аксель, — отпускай нас! — сказал Халвор, останавливая коня.
— А что, разве вы не будете участвовать во вручении наследника? — с облегчением проговорил граф.
— Нет уж, уволь, — ухмыльнулся морской разбойник, — мы это знаем. Пойдут там всякие бабьи слезы, поцелуи, жаркие объятья. А мы будем стоять, как стадо баранов, и только мешать вам.
— А вдруг она захочет отблагодарить тебя? — хитро перекосил физиономию Исгерд, — а тут нежелательные свидетели. Она же «неприступная вдова»!
— Бывай, брат, — Халвор протянул графу большую руку, — а ты что, Роланд, не будешь прощаться?
Мальчик с серьезным видом тоже подал ручонку, только не правую, а по ошибке ― левую. Халвор, сделав умный вид, взял все же правую руку малыша и пожал ее. Роланд нахмурил брови и, осмотрев свою ладонь после рукопожатия, снова занялся отцовским мечом.
Войско разделилось и разошлось в разные стороны, оставив на развилке небольшой отряд Акселя. Граф задумчиво улыбнулся и скомандовал ехать к замку Иглнест.
Наверное, охранники замка маркизы обладали завидным зрением или предчувствием, но ворота Иглнеста были распахнуты задолго до того, как отряд Акселя приблизился к стенам. Несколько всадников горделиво въехали во двор, наслаждаясь восхищенными взглядами слуг и дружинников. Каждый обитатель замка был в курсе произошедшего страшного события, и невольно чувствовал себя виноватым перед хозяйкой замка. Ведь ребенка украли из-за недосмотра многочисленной челяди. В последние дни весь замок был охвачен тихой печалью, не было слышно ни смеха, ни веселой болтовни. Даже разговаривали как-то приглушенно. Но вот Аксель остановил посреди двора своего Руфа и поднял Роланда вверх. И радостные улыбки осветили все вокруг. Из дверей паласа выбежала Шарлотта и, схватив малыша, стала осыпать его бешеными поцелуями. Аксель отъехал в сторону, чтобы не мешать встречи матери с ребенком. Как по команде, норманнов окружили обитатели Иглнеста. Женщины вытирали слезы, мужчины с восхищением осматривали воинов, их вооружение и коней. Граф легко соскочил с жеребца и терпеливо дожидался, когда графиня обратит на него внимание.
Первым делом Шарлотта нервозно осмотрела сына и, удовлетворившись его состоянием, приказала накормить и уложить спать.
— И покрепче заприте ворота, — крикнула она вслед.
— Ворота должны закрываться без предварительного напоминания, — напомнил о себе граф.
Шарлотта повернулась к своему возлюбленному, не в силах произнести ни слова — в горле стоял ком. Больше всего на свете ей хотелось пробежать расстояние, разделявшее ее от Акселя, и броситься в его объятья. Но это было невозможно, перед таким количеством любопытных глаз. Вместо этого она, словно окаменев, стояла перед паласом, глядя, как он медленно приближается к ней.
― Ты маркиза, вдова достойного человека, а он ― женатый человек! — приказывала она себе.
— Добро пожаловать в Иглнест, мессир граф! ― маркиза никак не могла справиться с волнением, охватившим ее при виде любимого мужчины с их сыном на руках.
«Интересно, почему у нее так дрожит голос? Рада возвращению сына или беспокоилась за меня»? ― метались в голове Акселя лихорадочные мысли.
Она, опомнившись, тоже двинулась ему навстречу. Положив руку на запястье графа, посмотрела ему в глаза. Никогда раньше Аксель не видел столько благодарности и счастья в ее изумрудном взгляде.
— Как много для женщины значит ее ребенок, — думал он, — просто это главная часть ее самой. Хорошо, что с Роландом ничего не случилось, и наша вылазка прошла гладко.
— Я не понимаю, как тебе это удалось, — тихонько прошептала Шарлотта, — ты, наверняка, сильно рисковал, родной!
— Это братья помогли мне, без них бы ни за что не справился. И людей сохранили,― никто даже не ранен. Это тоже неплохо! ― произнес норманн, любуясь прекрасной маркизой.
Сегодня на ней было шелковое блио пунцового цвета с большим квадратным вырезом, из которого выглядывала собранная возле шеи в мелкие сборки бледно-розовая камиза. Роскошные, огненные волосы, прикрытые полупрозрачной вуалью, рассыпались по плечам грудой крутых локонов, стянутых на голове узким золотым ободком. Шарлотта разрумянилась, зеленые глаза многообещающе сверкали. Как притягивало его это великолепное сочетание надменной гордости и чувственной красоты!
― Сегодня у нас праздник! Все работы отменяются! Распорядитесь, месье Гаспард, ― маркиза повернулась к управляющему, ― чтобы накрыли праздничный стол к трем часам пополудни. Нужно отблагодарить спасителей мессира Роланда! А вы, сеньоры, проходите в палас, там вы сможете отдохнуть после такой трудной и опасной работы. ― Повернувшись, Шарлотта направилась к входной двери. Обескураженный граф пошел следом.
Праздник по случаю благополучного возвращения наследника рода Иглнест удался на славу. Дружинники-норманны, прибывшие вместе с графом, веселились от души. Хорошенькие служанки не сводили с рослых симпатичных блондинов голодных глаз. Аксель отметил про себя, что его парней этой ночью хорошо отблагодарят, хотя все, что они сделали ― так это дождались его с побратимами возле замка барона Раймонда. А вот как себя поведет Шарлотта, совершенно неясно. Правда, она соблазняла его своей манящей усмешкой, когда плыла по залу, провожая Акселя к почетному месту. После того как граф с хозяйкой замка уселись во главе стола, между ними завязался оживленный разговор. Обсуждали все: затянувшуюся войну с маврами, плохой урожай зерновых из-за дождливого лета. Обсуждали, как вырастить из малыша Роланда настоящего мужчину. Но только не свои чувства…Может, Шарлотта была так сурова оттого, что слуга, стоявший рядом с их креслами, чтобы наполнять опустевшие кубки, мог ее услышать? Но могла же она хотя бы как-нибудь намекнуть на свои чувства? Или же дело в том, что ей всего лишь понадобилась помощь? В конце концов, Роланд сын Акселя, и она имела право обратиться за поддержкой к его отцу. И, скорее всего, после праздничного обеда, он пойдет в отведенную ему комнату и завалится спать в полном одиночестве.
Несмотря на такие грустные размышления, норманн украдкой окидывал взглядом соблазнительную фигурку сидящей рядом женщины. Ее бирюзовое платье из тонкого шелка обольстительно подчеркивало изгибы полной груди. Огненные воспоминания, как эти упругие холмики помещались у него в ладонях, полыхнули в мозгу Акселя. Граф с удовольствием вспомнил тонкую талию и округлые бархатистые ягодицы, их мягкое прикосновение к его бедрам, когда он страстно овладевал Шарлоттой. Кровь мгновенно прилила к чреслам. Ощутив, как натянулись брэ, Аксель чертыхнулся. Даже в мыслях эта рыжеволосая ведьмочка владела его мужскими желаниями.
