Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
Механическими движениями Инга стирала пыль с книжных полок. Долго и тщательно, до скрипа, терла зеркало в спальне, предварительно забрызгав его специальным средством. Ходила по квартире с пылесосом, старательно вычищая мягкую мебель и ковровое покрытие на полу. Смотрела, как затягиваются почти невидимые соринки в длинное горло шланга. Вот бы и жизнь свою точно так же… почистить. Убрать из нее все «соринки», чтобы заблестела, как новенькая.
Инга не по-доброму усмехнулась. Время на циферблате часов отображалось какими-то странными скачками. Стрелки то мчались, как сумасшедшие, отматывая долгий круг почти за секунду. То вдруг прилипали к циферблату, и вовсе не двигаясь с места, и тогда Инга замирала и прислушивалась, почти уверенная в том, что часы остановились.
Павел мог прийти домой с минуты на минуту.
Что она ему скажет?
Десятки раз прокручивая в голове сценарий предстоящего разговора, она так и не смогла прийти к какому-то определенному решению. От мысли, что ей снова придется обманывать мужа, на душе становилось тяжело и больно. От мысли, что придется рассказать правду, становилось страшно. К тому же, она до сих пор все еще была не уверена в том, что знает эту правду. В том, что рассказал ей Горин, далеко не все казалось ей сейчас логичным и правдоподобным.
До сих пор, например, не верилось в то, что она оказалась на Набережной по наитию. Не помня и даже не подозревая о том, что эта алея из тонких и высоких лип, высаженных вдоль воды, и была местом их тайных встреч. Разве такое возможно? С другой стороны, никакого другого объяснения на ум не приходило. И в то, что Горин просто выслеживал ее до Набережной от самого дома, тоже не хотелось верить. И еще многое из того, о чем она узнала из его рассказа, вызывало в душе похожее чувство опасливого недоверия. Не приходилось сомневаться лишь в том, что случилось позже, уже потом, после того, как она выбежала из кафе…
Вспоминать эти сумасшедшие поцелуи было просто невыносимо.
А прогнать из памяти – невозможно. Как Инга ни старалась, ничего у нее не получалось.
Услышав, как поворачивается ключ в замочной скважине, она едва не разрыдалась от отчаяния. Так и не решив, что же будет говорить мужу по поводу своей странной прогулки, Инга пребывала теперь в полной растерянности.
Но как только увидела его лицо, поняла сразу – нет, не сможет. Ни за что в жизни не сможет она рассказать сейчас этому человеку о том, что случилось с ней несколько часов назад.
Не сможет – потому что лицо у него было в каплях дождя, и волосы свисали на плечи мокрыми сосульками, и во взгляде было столько тревоги и нежности, что ей стазу же захотелось обнять его, и рассказать ему что-нибудь хорошее про себя, очень хорошее и очень светлое, и ни в коем случае – правду…
А правда, наконец поняла Инга, обнимая мужа за мокрую шею и целуя его в мокрую щеку, заключается в том, что она любит их обоих. И Павла, который сейчас рядом, и Горина, который остался там, на залитой дождем улице, который так безнадежно окликнул ее, когда она уходила.
Вот почему, приняв решение, она и через полгода не смогла осмелиться на разговор с мужем. И разорвать отношения с Гориным тоже не смогла.
Не получилось. И, наверное, никогда уже не получится.
Сейчас, вдыхая его запах, чувствуя на щеке его нежный шепот, она поняла, что ей снова придется приспосабливаться к этой жизни. К мучительному состоянию вечной раздвоенности. И неизвестно, сколько времени это будет продолжаться, когда это закончится… Да и закончится ли вообще? Если даже она сумеет заставить себя не встречаться больше с Гориным – разве сможет больше не думать о нем? Не вспоминать эту залитую дождем улицу, и запах его кожи, и вкус его губ, и дрожь от его прикосновений, и свою безумную готовность последовать за ним в тот момент куда угодно, и полное выпадение из времени и пространства…
– Пашка, – пробормотала она ему в губы, – ну что ты… Что ты, в самом деле… Как маленький… Ну ничего же со мной не случилось… Вот она я, здесь… Дома…
Не ответив, он поцеловал ее. Нежно, едва прикоснувшись к губам. От этого прикосновения по всему телу прокатилась жаркая волна стыда и в голову пришла глупая мысль о том, что надо, наверное, было бы вымыть губы с мылом прежде, чем кидаться в объятия мужа.
Вымыть с мылом и обработать дезинфицирующим средством. Чтобы и следа не осталось…
Павел, конечно же, ничего такого про ее губы не почувствовал. Стоял в темноте коридора, щурился, близко разглядывая ее лицо, и гладил по спине, не отпуская.
– Дождь-то какой, – наконец сказал он, проводя рукой по мокрым волосам. – От машины до подъезда не успел дойти – весь вымок…
– Это он сейчас, наверное, сильнее прошел. Пока я гуляла – просто накрапывал. Перестал даже в одно время.
– Ты с зонтом, надеюсь, гуляла?
– Без зонта, – улыбнулась Инга. – Ну, подожди ругаться. Во-первых, я не знаю, где он лежит, этот зонт. Во-вторых, ты же сам сказал, что я люблю дождь. Если я его люблю, зачем же мне от него прятаться?
– Затем, что простудиться можно, – пробурчал Павел. – И вообще, ты почему меня ни о чем не предупредила?
– Да о чем же здесь предупреждать-то, – искреннее возразила Инга. – Паш, ну мы же договорились. Я большая. Так что прекращай на меня ворчать и давай уже сам переоденься. Ты, между прочим, мокрый и тоже заболеть можешь. Лечи тебя потом…
– Зонт, если что, лежит в прихожей, на верхней полке в шкафу. А любовь к дождю не должна быть до такой степени самозабвенной! – не сдавался Павел.
Отстранившись, Инга молча смотрела, как он снимает пальто. И раздумывала о том, чем вызвано его беспокойство. На самом деле волнуется так из-за того, что она могла простудиться? Или все-таки что-то почувствовал? Ведь уже не раз она убеждалась в том, что Павел знает ее слишком хорошо. Намного лучше, чем она знает себя сама.
– И прибавь на своем телефоне громкость. Чтобы в следующий раз, когда тебе вздумается прогуляться, я смог до тебя дозвониться.
– Паш, – задумчиво произнесла Инга. – Ты только честно скажи. Ты так разволновался ведь не поэтому… Не из-за того, что я могу простудиться? Честно скажи, ты ведь испугался, потому что…
– Потому – что? – Павел обернулся и застыл, глядя на нее без всякого выражения.
– Потому что тот эксперт… Из отдела контроля качества… – начала было Инга, но он не дал ей договорить:
– Перестань, пожалуйста. Я же сказал тебе, что эта экспертиза – туфта. Они трясутся из-за того, что у них уровень продаж будет падать. Что целую партию машин отзывать придется. Вот и придумывают себе оправдания.
– Ты мне… правду сейчас говоришь?
Он вздохнул в ответ, подошел ближе и положил ей руки на плечи. Долго смотрел в глаза, потом провел по волосам широкой ладонью:
– Я тебе не вру. Никогда.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
