Я паркую машину и вижу, как Виктория, Йонас, Макси И Софи бурно приветствуют своих отцов. К нам не спеша подходит завернутая в голубое полотенце Андреа. Она кажется подавленной, не такой, какой я оставила ее два часа назад. Мы тогда сидели на веранде, смеялись и шутили – преимущественно над тем, как я разрываюсь между двумя мужчинами. Андреа посоветовала мне вспомнить старую поговорку: когда двое бранятся, третий радуется. Мы сидели и раздумывали над тем, что однажды я и Макса, и Мартина пошлю куда подальше.
– Раньше ты всегда так делала, – сказала Андреа с многозначительным видом.
Да, раньше! Я ковыляю к ней. Мой палец до сих пор сочится кровью и портит красивые замшевые босоножки.
– Не сейчас, – шепчет Андреа и идет к Клаусу. Я вижу, что приветствие Андреа довольно сдержанное; смотрю, как Мартин обнимает Викторию и по-отечески хлопает Йонаса по плечу, а потом идет к воротам. Мартин хорошо выглядит. В последнее время он активно тренировался, живот у него плоский, лицо и руки немного загорели, синяя рубашка «поло» сидит великолепно и идет к его голубым глазам. Это и в сорок три года привлекательный мужчина ростом метр девяносто. И он выглядит уж точно лучше, чем тот, с кем я недавно проводила время в Риме и который медленно, но верно овладевает моим сердцем. Качая головой, я иду в дом. Как странно! Если я все еще в состоянии так смотреть на мужа, то какая же сила притягивает меня к Максу? Что он со мной делает? Мартин спрашивает, прерывая мои размышления:
– Зуза, ты идешь с нами? Я хочу посмотреть домик для гостей. Это вообще-то больше, чем просто домик!
Да, из домика и вправду получился дом. Восемьдесят квадратных метров и все, что полагается. Я меняю босоножки на шлепанцы и иду к выходу, где меня уже ждут Мартин с Клаусом и Андреа. Мартин в восторге от внутренней отделки дома.
– Если мы поссоримся, то я перееду сюда, – угрожает он, смеясь.
Да, домик действительно вышел на славу: дорого, уютно и практично. Гостиная и кухня представляют собой одно помещение, из которого можно пройти в обе спальни.
Когда мы устраиваемся на веранде с тортилльей и вином, Мартин и Клаус наконец приоткрывают завесу тайны. На прошлой неделе они сдали экзамен на международные права водителей лодок и теперь могут стоять у руля практически любого морского судна.
– А завтра мы пойдем смотреть на яхты, – объявляют они хором.
Андреа удивленно приподнимает брови.
– Это еще зачем? Вы хотите купить яхту? Арендовать причал? Собрать экипаж? Пожалуйста, не забудьте, что на судне должен быть теннисный корт и взлетно-посадочная полоса! – язвит она.
– Мы просто хотим посмотреть и прикинуть, сколько это вообще стоит, – пытается успокоить ее Клаус.
– Слишком много, это ясно, – отвечает она холодно. – Я не хочу никакой лодки. Вы можете ходить и смотреть, что вам нравится, даже можете взять лодку на неделю покататься, но сразу говорю, что я… и, уверена, Зуза тоже… мы не хотим больше никаких больших трат.
Мартин и Клаус, которые только что сидели с сияющими лицами, совершенно обалдели.
– Да, но мы думали…
Андреа не дает им договорить:
– Вот именно, вы думали. И у вас не получилось, вы же не Спиноза!
С этими словами она поднимается, едва не перевернув стул, и исчезает в кухне. Через секунду слышно, как звенит посуда и приборы. Мартин и Клаус в недоумении смотрят на меня. Я пожимаю плечами и тоже ухожу в кухню. Андреа стоит у мойки.
– Скажи наконец, в чем дело?!
– Ничего, все нормально, – отрезает она. Когда Андреа поворачивается ко мне, я вижу в ее глазах злость и отчаяние.
– Кому-нибудь другому расскажешь… Что-то все-таки произошло. Из-за этой бредовой идеи с яхтой ты бы так не разошлась. Так что давай выкладывай.
Она кусает губы, долго смотрит на меня, а потом…
– По пути домой я получила два звонка!
– Ну и что? – Господи, я начинаю нервничать!
– Первый был от Берни.
– Ну?… – Боже мой, я что, должна каждое слово из нее клещами вытаскивать!
– Хорошо, она увидела Клауса, когда тот выходил из публичного дома.
– Что-о-о-о?!
– Да, я тоже так сказала. Но сомнений быть не может: он выходил оттуда вместе с еще какими-то мужиками. Они хлопали друг друга по плечам и обменивались впечатлениями. Клаус сиял, как новый пятак. – Ее голос прервался.
– Нет, я не верю, только не Клаус… Она точно перепугала.
– Почему? В конце концов, он всего лишь мужчина, а я уже почти месяц в Испании.
На глазах у нее слезы.
– И что дальше?
– Да, второй звонок был от Дэвида…
– Не-е-е-ет!
– Да! Он хотел встретиться. Только этого не хватало! Вот, и что мне теперь делать? Мой муж ходит в бордель, – налево, отличная у нас семья!
Мы должны прервать разговор, потому что в кухне появляются дети. Они хотят есть, хотят делать гриль, причем сейчас же. Через полчаса обед готов. Я приготовила макароны с лимоном, запекла в духовке макрель и положила на гриль отбивные. Сунула Андреа в руку платок утереть слезы, разрезала пополам картофелины, поджарила с оливковым маслом, солью и свежей зеленью, а потом поставила в духовку вместе с тортилльей. Я как раз собиралась резать салат, как на пороге появляется Клаус и внимательно смотрит на Андреа. К счастью, она стоит спиной, и он не видит ее покрасневших глаз.
– Клаус, не поможешь мне? – спрашиваю я.
Я передаю Андреа две луковицы, чтобы у нее было алиби насчет красных глаз. Она все понимает, берет их, чистит и мелко нарезает.
– Что-то случилось? – спрашивает Клаус, глядя на Андреа.
– Нет, но было бы хорошо, если бы ты отнес тарелки на улицу, – уклоняюсь я от ответа.
Я быстро сую ему в руки тарелки и выталкиваю во двор. Потому что если Андреа сейчас решит ответить, то либо будут гром и молнии, либо она разрыдается. Мартин следит за грилем. Софи помогает отцу накрывать на стол. Андреа тяжело дышит, а я заправляю салат. Мы не можем поговорить нормально, потому что каждые две минуты кто-то заходит в кухню. Я наливаю вино в бокал и даю его Андреа с сигаретой в придачу.
– Постарайся сохранять спокойствие. Нет смысла выяснять отношения при детях. Ты сейчас на взводе. Успокойся, а после обеда поговорим.
Она затягивается сигаретой, отпивает немного вина и шепчет:
– Не знаю, как я это выдержу…
Клаус в борделе? Это нелепость. Он такой милый и хороший, трогательно заботится о дочерях, всегда готов прийти на помощь, поддерживал Андреа, когда с нашими родителями случилось несчастье, и, по рассказам сестры, никогда не был слишком озабоченным. Может быть, этот визит не был первым, может быть, он регулярно посещает подобные заведения, потому что у него есть тайные желания, которые он не решается осуществить с матерью своих троих детей? Боже мой! Что с нами со всеми такое? Только подходишь к магическому сорокалетнему рубежу, как начинает срывать крышу. Андреа, без памяти влюбляющаяся в мальчика на четырнадцать лет ее моложе, Мартин, который крутит роман с этой дурой Дорис, я, снова испытывающая старое чувство, а теперь еще и Клаус. Неужели из-за глупой игры гормонов должны разбиться семьи? С такими невеселыми мыслями я выхожу во двор вслед за Андреа. Я думаю о Максе, о том, насколько серьезны наши чувства, и спрашиваю себя: стоит ли он того?
