* * *
Советник Эскилаче сидел в своем кабинете и смотрел в окно на горные вершины — Монсеррате, Гуадалупе. Ползала вверх-вниз красная кабинка подвесной канатной дороги. Эскилаче чувствовал себя очень неуютно после телефонной беседы с адвокатом компании «Гран-Капитал». Тот, как обычно, поинтересовался, когда они смогут начать застройку земельного участка на Сисге. Советнику пришлось юлить, говорить что-то о непредвиденных осложнениях.
— Дело еще больше осложнится, если мы не начнем работу немедленно, сеньор Эскилаче! — сказал ему адвокат. — Моим клиентам очень не нравится, когда их партнеры валяют дурака, особенного после того, как они вложили в вас так много.
Эскилаче слишком хорошо знал, что с этими людьми шутить не приходится, и чуть ли не с облегчением перевел дух, когда секретарша сообщила, что ему звонит Элиодоро Тифлис.
— Дон Элиодоро, добрый день!
— Мой дорогой советник, как живете-можете? Звоню, чтобы напомнить о нашей встрече в субботу.
— Да-да, я помню, но позвольте заметить, что ваше недоверие ко мне обусловлено явным недоразумением. Я предпринимаю все возможное и даже невозможное, чтобы разыскать пропавшие у вас бумаги, но вы должны понимать, как это нелегко!
— Вообразите, что за совпадения случаются в жизни! Я как раз размышлял о вас и о наших с вами делах, и вдруг мне звонит один из моих ребят и сообщает, что они повстречались с секретаршей вашего партнера — вы понимаете, о ком речь?
— Адвокат Барраган?
— Вот именно, ну не совпадение ли?
— И где они с ней повстречались?
— На квартире журналиста, представьте себе! Бедняжка чуть не умерла со страху, приняв моих ребят за русских! А вам известно что-нибудь об этом?
Русские? Эскилаче снова ощутил на душе горечь измены. Черт побери, и чем только занимается Эмилио? И тогда он решился.
— Ни имею ни малейшего понятия, сеньор Тифлис, но, кстати, хорошо, что вы о нем заговорили. Послушайте, раз такое дело, я должен открыть вам один секрет.
— Какой же? Обожаю секреты!
— Так вот, мы с Барраганом больше не партнеры, а говорю я вам это потому, что он уже некоторое время делает свои дела у меня за спиной. Мало того, у меня есть подозрение, правда, не проверенное, что он и завладел документами, которые вы разыскиваете.
— Ах, вот как?
Эскилаче поперхнулся, но слово было сказано, и если врать, то до конца.
— Именно так, и это многое объясняет.
— В том числе появление секретарши… Теперь мне придется подержать девчонку у себя, пока все не решится. Однако какая интрига, не правда ли, мой дорогой Эскилаче?
— Я только убедительно прошу вас, дон Элиодоро, не перегибать палку. Позвольте мне самому сначала попытаться все уладить по-хорошему.
— Но учтите, если у вас не получится, я больше не буду терпеть эту головную боль.
Эскилаче положил трубку и вызвал шофера.
— Выгоняйте машину из гаража.
— Куда поедем?
— В контору Баррагана. — Он посмотрел на часы — без малого пять.
В своем кабинете в гостинице «Эсмеральда» Тифлис пил копитами агуардьенте и выслушивал объяснения Рунчо.
— Слишком уж она боязливая, хефе, я только вошел спросить, не нужно ли чего, как вы велели, а она ни с того ни с сего как даст мне стекляшкой полбу и бежать. Смотрите, вон бровь рассекла. — И он показал на кровавое пятно, проступившее сквозь повязку на голове. — Чуть шов не пришлось накладывать.
— Да, этой женщине палец в рот не клади. Но такие мне и нравятся. А теперь расскажите, что случилось в клубе.
— Мы поехали за ней, а она смылась на джипе. Ну, мы за ней, въехали на холм, а там обрыв. Его совсем не было видно из кабины, это она нас подставила! Ребята сейчас там, вытаскивают машины.
Тифлис с улыбкой встал из-за стола и подошел вплотную к Рунчо.
— Выпьете со мной копиту?
— Не откажусь, хефе, а то нервы на пределе.
Тифлис взял бутылку, налил полную копу и подал Рунчо. Тот взял дрожащей рукой и выпил залпом, не осмеливаясь взглянуть в глаза хефе. Тифлис вдруг развернулся в пол-оборота, сжал кулак и со всей силы врезал Рунчо по носу. Тот упал навзничь, ударившись головой о стеллаж с пластинками. Из ноздрей вытекли две красные струйки.
— Извиняюсь, Рунчито, — сказал Тифлис, помогая ему встать. — Извиняюсь, что сделал это, но, как вы знаете, ваши проколы выводят меня из себя!
— Не стоит извинений, хефе. Я бы на вашем месте поступил бы точно так же. Что заработал, то и получил.
— Какая жалость! Если б знать, что с этой землей будет столько возни, содрал бы с Перейры Антунеса чего-нибудь другое, — посетовал Тифлис. — Вы еще не слышали последней пенки. Похоже, в этом деле замешаны коммунисты.
— Коммунисты?
— Да, представьте себе, русские. А я всегда это говорил, верно? Наша страна кишит шпионами.
16
Начинало темнеть, когда голубой «мицубиси» съехал на подземную парковку торгового центра «Гранаоррар». После нескольких поворотов внедорожник медленно покатился между рядами автомобилей, пока не послышался искаженный эхом голос Эступиньяна:
— Хефе, сюда!
Машина остановилась, Эступиньян вышел из своего убежища, держа в одной руке большой фирменный пакет с буквами «Cafam» и призывно маша другой.
— Ему можно верить? — спросила Сусан.
— Да.
Эступиньян заглянул в машину с широко раскрытыми от изумления глазами.
— Хефе, вы и впрямь засранец! Она же просто конфетка, говорю я вам!
— Давайте одежду!
Силанпа взял джинсы, рубашку, кроссовки и передал пакет Сусан. Ей досталось жуткое цветастое платье. Джинсы оказались коротковаты, а кроссовки тесные.
Они торопливо оделись, оставили машину на стоянке, а сами на эскалаторе поднялись в торговый зал верхнего этажа.
Купив новую одежду, они выехали со стоянки, когда почти стемнело. Силанпа посмотрел на часы и подумал о Монике. Уже шесть. Надо бы позвонить, но он не знал нового номера ее телефона. Куда теперь?
— Ко мне домой нельзя, — сказала Сусан. — Там уже наверняка сидят отморозки Тифлиса.
— Придется ночевать в гостинице, других вариантов нет.
Они подъехали к «Ресиденсьяль Нуэва-Йорк» рядом с площадью Лоурдес и сняли номер на имя Эступиньяна. Комната оказалась огромная, с тремя кроватями и прилегающей к ней маленькой гостиной. Сусан сразу направилась в ванную.
— Ей что, не понравилось платье в цветочек, хефе? — Эступиньян разочарованно прикусил нижнюю губу. — Да через него угадывались все ее прелести! Признаюсь вам, эта женщина лишает меня дара речи! Как говорят у нас в конторе, ее задний участок годен под застройку, имеется водоем и зона отдыха.
