Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
Но пожарный колокол в Бринкли-Корте – это уж слишком, даже для меня. Я дернул веревку всего несколько раз и, решив, что все хорошо в меру, пошел к парадному крыльцу лично наблюдать зримые плоды своих дел.
Бринкли-Корт меня не подвел. Я с одного взгляда удостоверился, что народу собралось полно. Смотрю, там виднеется дядя Том в лиловом шлафроке, сям – тетя Далия все в том же желто-голубом. А вон Анатоль, Таппи, Гасси, Анджела, Бассет и Дживс в порядке перечисления. Все на месте как миленькие.
Однако – и это сразу же внушило беспокойство – никаких признаков начала спасательных работ не наблюдалось.
Я-то надеялся увидеть, как в одном углу Таппи заботливо склонился над Анджелой, а в противоположном Гасси обмахивает полотенцем свою Бассет. Вместо этого смотрю: Бассет вместе с тетей Далией и дядей Томом толпятся вокруг Анатоля и стараются указать ему на светлую изнанку, а что до Анджелы и Гасси, то они сидят одна с надменным видом на ограде солнечных часов, другой на траве, потирая ушибленное колено. Таппи же прохаживается взад-вперед по дорожке один-одинешенек.
Тревожная картина, согласитесь. Я довольно властным жестом подозвал Дживса.
– Ну, Дживс?
– Сэр?
Я строго смерил его взглядом с головы до ног. Вот тебе и «сэр».
– Бесполезно говорить: «Сэр?», Дживс. Посмотрите вокруг. Видите? Ваш план провалился.
– Действительно, может показаться, что все сложилось не совсем так, как мы предполагали, сэр.
– Мы?
– Как я предполагал, сэр.
– То-то. Говорил я вам, что ничего из этого не получится?
– Помнится, вы действительно выразили некоторое сомнение, сэр.
– Сомнение тут ни при чем, Дживс. Я с самого начала ни на грош не верил в этот ваш план. Когда вы только выдвинули его, я вам сразу же сказал: «Чепуха» – и оказался прав. Я вас не упрекаю, Дживс, не ваша вина, что вы надорвали мозги. Но в дальнейшем – простите, если это прозвучит для вас обидно, – в дальнейшем я буду знать, что на вас можно полагаться только в самых примитивных вопросах. Будем откровенны, так лучше всего, вы согласны? Искренность и прямота – вот истинное милосердие, не правда ли?
– Совершенная правда, сэр.
– Нож хирурга и все такое прочее.
– Вот именно, сэр.
– Я считаю…
– Простите, сэр, что перебиваю, но, по-моему, миссис Траверс делает вам знаки.
В этот же самый миг в подтверждение его слов раздалось звонкое: «Э-гей! Аттила!», которое могло исторгнуться только из глотки упомянутой родственницы.
– Подойди-ка сюда на минутку, чудовище! – прогудел такой знакомый и – при некоторых условиях – такой горячо любимый голос.
Я подошел. На душе у меня не сказать чтобы было совсем уж спокойно. Я только сейчас спохватился, что не придумал никакого убедительного оправдания своему странному поступку: ни с того ни с сего среди ночи поднять такой трезвон. А тетя Далия на моей памяти, бывало, не стеснялась в выражениях по менее значительным поводам.
Однако на этот раз она не выказала склонности к насилию. Ледяное спокойствие – вот что выразилось на ее лице. Сразу понятно, что перед вами женщина, которая много выстрадала на своем веку.
– Ну, дорогой Берти, – промолвила она. – Как видишь, мы все собрались.
– Вижу, – осторожно кивнул я.
– Отсутствующих нет?
– Кажется, нет.
– Замечательно. Чем киснуть в постели, куда как здоровее дышать свежим ночным воздухом. Я только-только задремала, и тут ты ударил в колокол. Ведь это ты звонил, милое дитя, верно?
– Да, это я звонил.
– С какой-то целью или просто так?
– Я подумал, что пожар.
– Почему же ты так подумал, дорогой?
– Мне показалось, что я вижу огонь.
– Где огонь, миленький? Покажи тете Далии.
– В одном окне, вон там.
– Понятно. Значит, нас всех подняли с постели и напугали до полусмерти просто потому, что у тебя галлюцинации.
На этом месте дядя Том издал восклицание, как будто из горлышка бутылки выдернули пробку, а Анатоль, чьи усы достигли рекордно низкого положения, пробормотал что-то такое насчет макак и еще прибавил одно слово, вроде «рогомье»[43], уж не знаю, в каком смысле.
– Признаю свою ошибку. Извините.
– Не извиняйся, крошка. Ты что, не видишь, как мы все рады-радехоньки? А что, собственно, ты тут делал?
– Да так, прогуливался.
– Ясно. И собираешься продолжить прогулку?
– Нет, теперь я, пожалуй, пойду спать.
– Чудесно. Потому что я тоже хочу спать, но не смогла бы глаз сомкнуть, зная, что ты бродишь под окнами и можешь в любую минуту снова дать волю своей буйной фантазии. Что, если тебе теперь примерещится розовый слон в гостиной на подоконнике и ты примешься швырять в него камнями?… Ну ладно, пошли, Том. Спектакль окончен… Хотя погодите, король тритонов хочет нам что-то сказать… Да, мистер Финк-Ноттл?
Подошел Гасси. Вид у него был встревоженный.
– Послушайте.
– Мы вас слушаем, Огастус.
– Послушайте, что вы намерены делать?
– Лично я намерена снова лечь в постель.
– Но дверь закрыта.
– Которая дверь?
– Парадная. Кто-то ее захлопнул.
– Я ее открою.
– Не открывается.
– Войду через другую дверь.
– Закрыты все двери.
– Как? Кто их закрыл?
– Не знаю.
– Наверное, ветер, – выдвинул предположение я. Тетя Далия посмотрела мне в глаза.
– Не испытывай так безжалостно мое терпение, – умоляюще попросила она. – Хотя бы сейчас.
Действительно, я вдруг заметил, что вокруг царит странная тишина.
Дядя Том сказал, что надо пролезть в окно. Тетя Далия со вздохом спросила:
– Каким образом? Теперь это не под силу ни Ллойд Джорджу, ни Уинстону, ни Болдуину, ведь ты забрал все окна железными решетками.
– М-да. Верно. Вот проклятье. В таком случае надо позвонить.
– В пожарный колокол?
– В дверной замок.
– А проку-то что, Томас? В доме никого нет. Все слуги на балу в Кингеме.
– Но, черт возьми, не можем же мы торчать тут всю ночь!
– Почему же? Очень даже можем. Мы ничего, совершенно ничего не способны предпринять для проникновения в дом, пока у нас тут орудует этот Аттила. Ключ от задней двери Сеппингс, по всей видимости, взял с собой. Так что нам остается коротать время здесь, пока он не возвратится.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
