Этим вечером в холле «Пайн-пойнт-инна» слонялись трое таких агентов, но присутствие их оставалось загадкой, поскольку никаких объектов возможного насилия вокруг не наблюдалось. А агенты были, бдительные, настороженные. Под их взглядами я даже подумать боялась, какая важная птица может выйти из лифта или спуститься по лестнице. Доктор Чилкотт — при самом буйном полете фантазии, в том числе его собственной, — никак не мог быть причиной такого наплыва соглядатаев.
Когда мы вошли в холл, их звериная настороженность на долю секунды целиком сосредоточилась на нас. Это их территория, а мы чужаки. Один, не таясь, подтолкнул другого локтем, и тот кивнул в ответ. Нас «опознали» — что бы это ни означало. Возможно, нас тут знали поименно, а возможно, попросту определили в категорию посторонних, пришельцев. Я едва удержалась, чтобы не кивнуть в благодарность за внимание. Озорная ребячливость так и подзуживала меня состроить гримасу и сказать «у-у-у!».
Пока Лоренс поправлял галстук, я с досадой обнаружила, что кто-то из ретивых сотрудников разместил на стенде для объявлений ХРОНИКИ АЙСБЕРГА. Не знаю почему, но это вызвало у меня досаду. Может быть, потому, что айсберг казался мне исключительной собственностью гостиницы «Аврора-сэндс» — чудом, любоваться которым дозволено только нам, постояльцам «АС». Хотя вполне могла бы сообразить. Мы уже уступили свои эксклюзивные права производителям кока-колы. И все же я не могу отделаться от ревнивого возмущения, что пайн-пойнтский спец по развлечениям присвоил наш айсберг — мой айсберг (ведь именно я первая его увидела!), — пришпилил к своему стенду, рядом с Чудесами водных путей и Автомотодромом в Скарборских холмах.
Когда мы направились из холла в Зал Нэша, я чуточку задержалась, чтобы поближе рассмотреть эти ХРОНИКИ АЙСБЕРГА. Фотографии, пришпиленные к доске, являли глазу всевозможные виды айсберга, снятого с самых разных точек, в том числе и такие, которые можно было щелкнуть только с нашей части пляжа. На них, как и на моих кадрах, присутствовали Суррей-айленд и кое-кто из постояльцев «АС», включая — о чудо! — меня самое. Неприятный сюрприз. Фотографии большей частью скверные, по причине отсутствия замысла и элементарных технических навыков. Снимки явно сделаны детьми. Многие с помощью «Полароида». Рядом приколота карточка — с надписью печатными буквами, от руки, — призывающая: «ГДЕ ОДИН, ТАМ И ВСЕ! Представленные фотографии будут участвовать в конкурсе. Профессиональные судьи определят трех победителей! Первый приз — фотоаппарат «Минолъта». Совсем неплохо, если вдуматься; стоит-то он около шестисот долларов. Гм. Я призадумалась. Нет. Я конкурсов не люблю. И выбросила эту мысль из головы.
117. Зал Нэша являет собой несбалансированную смесь элегантности Регентства и упадка Рампарт-стрит[35]. Кстати сказать, упадка не более реального, чем налет элегантности. То и другое вполне под стать глянцево-журнальным красотам холла.
— Смотрите, вон там мужчина в макияже, — сказала Петра.
— Мужчины красятся уже целых пять лет, — отозвался Лоренс. — Ты не заметила?
Петра махнула рукой. Конечно, она не заметила. Чтобы заметить, не мешало бы хоть ненадолго оторваться от книги.
— «Манхэттен», пожалуйста, — сказала я подошедшему официанту.
Китайский жакет я сняла, выставив на обозрение жемчуга и бархат. Лоренс как-то странно покосился на меня и заказал двойную порцию водки.
— А мне «Маргариту», — сказала Петра. — С двумя ломтиками лайма.
Столик наш располагался на помосте, повыше танцпола. Поэтому мы хорошо видели весь зал, а заодно и тучи табачного дыма. Найджел Форестед, в ослепительно белом костюме, сидел прямо напротив, по другую сторону танцпола. Мэрианн блистала отсутствием. Но женщина рядом была, и Найджел разговаривал с ней, не поднимаясь со стула.
Я сразу догадалась, что эта высокая, смуглая женщина не кто иная, как загадочная обитательница Дома-на-полдороге. Ее выдали руки, движения, какие она ими совершала. Пальцы почти все время блуждали у выреза — очень глубокого, однако ж вполне благопристойного. Она была необычайно и по-настоящему привлекательна, без малейшей неряшливости или дешевки в облике, несмотря на откровенный покрой платья. Никакого макияжа, пышные медового цвета волосы свободно спадают до плеч. Жаль было бы их прятать. Держалась она с уверенностью ballerina asso-luta[36]— спина прямая, плечи развернуты.
Найджел, как я заметила, нервничал — возможно, оттого, что в любую минуту могла вернуться Мэрианн и напроситься на знакомство, которого он совершенно не желал. Взгляд его шнырял по залу, а вот собеседница все время вежливо смотрела на него. Я немедля решила отныне звать ее Медовой Барышней — из-за цвета волос.
Официант принес наш заказ, а когда отошел, я увидела, что к Найджелу приближается кое-кто еще. Он поднял голову, вздрогнул — с затравленным видом, будто угодил в ловушку, но тотчас нацепил прежнюю маску.
Человек, подошедший к столику Форестеда, вне всякого сомнения, был главным распорядителем пайн-пойнтских развлечений. Светловолосый, молодой, навязчиво любезный. Белые брюки, красный блейзер, на лацкане круглый значок, наверняка с надписью Привет! Я Говорящий Сверчок!
Со стула Найджел так и не встал. Подал Сверчку руку и теперь никак не мог ее высвободить. Он безуспешно делал знаки Медовой Барышне, ты улыбалась, кивала, но сочла за благо посторониться и отступить. Сверчок, упорно не поворачиваясь к ней лицом, занял ее место, рука его крепко-накрепко прилипла к руке Найджела. Медовая Барышня ушла, Сверчок сел.
Найджел в конце концов вызволил руку, и между ними завязался сравнительно недолгий разговор, слегка оживившийся, когда Найджел похлопал себя по нагрудному карману, а затем извлек оттуда длинный белый конверт.
Сверчок взял у него конверт, заглянул внутрь, перебрал пальцами содержимое. Потом встал, рассыпался в благодарностях и спортивной походкой зашагал прочь, плечом отодвигая всех, кто попадался на пути.
Найджел Форестед между тем переключил внимание на свой коктейль и, когда поднес стакан к губам, заметил, что я за ним наблюдаю.
В знак привета я приподняла свой «манхэттен».
Он не ответил.
118. Сейчас я здорово жалела, что не выяснила с Мег проблему пропавших фотографий. Мои сомнения по поводу того, что некое лицо без спросу «берет» чью-то вещь, носили сугубо общечеловеческий характер. Мег-то плевать на это хотела! И все же я была твердо уверена, что недостающие снимки именно у нее, а не у Найджела. Однако теперь мне стало совершенно ясно, что эти фотографии вот сию минуту удалились из зала вместе с главным распорядителем пайн-пойнтских развлечений. Внутренний голос велел мне последовать за ними, и я действительно уже хотела встать и исполнить его веление, но тут появилась Лина Рамплмейер, а с нею Парни. И Кэролайн, подруга, с которой Лина перекликалась по телефону.
