Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
Эдик объясняет, что сегодня ночью мы опять будем прислуживать. В костюмах, один из которых подобран даже плечистому Покеру. Станем молчаливыми подавальщиками и подливальщиками, невольными свидетелями состязаний, для которых и построена арена.
Дважды вниз спускается Колюнечка. Носится меж колонн и вокруг клетки с визгами восторга, почти напоминая нормального ребенка. Запинается о стойки-треноги, падает, разбивая коленки; плачет и тут же перестает, начинает прятаться за портьерами. К собакам не подходит. Но я все равно слышу, как тяжело рычат псы, едва мальчик оказывается поблизости.
Алиса, уже уложившая волосы, но еще в домашнем, недовольно отлавливает сына. За ухо выводит из просторного подземного зала.
Я надеюсь, что угадал. Я надеюсь, что все сварено.
Расставляя стулья, мы с Пашком наконец-то остаемся наедине. В одном ухе торчка наушник плеера, поэтому подбираюсь с нужной стороны. Как охотник – к оленю, держащему нос по ветру. Спрашиваю негромко, чтобы не услышала старуха, сосредоточенно инспектирующая свои икебаны:
– Готово?
Парнишка смотрит на меня так, будто незнакомец осведомился о размере груди его матери. Но я наблюдал, а потому знаю, что в последние дни тот брал рабочие подряды на одного. Брал, чтобы большую часть времени пропадать в недрах дома, даже не появляясь на общих перекурах.
– Ты чего, братюня? – Он интересуется неуверенно, даже отчасти игриво. – Всего ж, нах, неделя прошла…
– Так готово или нет?
Шепчу, а у самого обмирает сердце.
Если Пашок не закончил, сегодняшние состязания ничем мне не помогут. Ни если я выберу летальный бойкот дальнейшего существования, ни если решусь испортить его кому-то из присутствующих. А при поиске второго шанса растет риск среди ночи увидеть перед кроватью молчаливого и безликого Константина.
– Мля, братюня, ну ты меня подставляешь… – И тут же скалится. В глазах огоньки, которых я там давно не видел. С тех пор, как аптекарь комментировал нападение скинов на рыночных мигрантов. – Да готово все, готово.
Двигает стул, выбирая место поудачнее, чтобы обзор не загораживали ни колонны, ни старухины букеты. К нам направляется Марина, толкая перед собой тяжелогруженый колесный стеллаж с посудой и столовыми приборами. Один из углов гаража уже заставлен хромированными кубами передвижных холодильников и телег с конвекционным нагревом, хранящими внутри яства предстоящего пира.
– Я ж чуть не спалился на варке-то… В итоге за мусоросжигателем замутил, нах. Вони было, думал хоть дом подпаливай… – У меня дергается щека. Незаметно, одним рывком. Надеюсь, что незаметно. – Зато к топке близко, ни нифелей, нах, ни банок. Одежку старую тоже пришлось, Эдик, сука, нюхливый.
Пашок торопливо добавляет еще кое-что. Информация, безусловно, лишняя, но он не может не поделиться. В этом суть малолетнего убийцы:
– Ты не поверишь, как по работесоскучился! – шепчет, проводя растопыренной ладонью по лицу, как это делают донельзя пораженные люди. – Реально ошалел, не поверил даже. Руки все помнят, ни одной осечки, как в аптеке вышло… В общем, получилось круто, нах, зуб даю. «Зажигалкой» назвал.
Добавляет с опаской, будто продавец подержанных авто, почуявший недоверие клиента:
– Граммов сорок нацедил, нормально. Баяна тебе тут не найти, точно выкупят. Так что лучше на сахарок, как Люсю. Заберет, может, и не так люто, но не спалишься зато.
– Отлично.
В моем голосе ветер арктического лета.
Заметив, как дрогнула губа парнишки, спешно добавляю:
– Спасибо, дружище! Правда, спасибо. Я тебя не подставлю, матерью клянусь, все будет чисто, – и в довесок, без давления или демонстрации истинной сути наших деловых отношений, с попыткой играть в приязнь. – Деньги в моей тумбе возьмешь. В платок завернуты, увидишь. Это все тебе. – И торопливо, чтобы не раскрыться, с оттенком нарочитой бравады: – Я еще заработаю, с осени занятия снова…
Тот кивает, счастливо улыбаясь. Необходимая порция поощрения, дружеского заговора и нарушения установленных правил получена. Он уже размечтался, как полезет в ящик тумбы. Уже представляет новый спортивный костюм и целую коробку игр для канолевой приставки, которые с помощью Эдика закажет следующим утром.
Спрашивает, наблюдая за Мариной, расставляющей тарелки на дальнем конце стола:
– Помнишь полку в сарае, где диски отрезные для «болгарки» хранятся? – Чуть заметно киваю. – Там поищи.
– Поищу, – одними губами отвечаю я.
И отправляюсь к Эдику узнать перечень дальнейших работ.
Настоящие рыцари
Оживление и возбуждение, ощущаемые повсюду, сильны настолько, что избегать их становится невыносимо даже мне. Дыхание учащается, щеки розовеют, я с удивлением понимаю, что тоже жду наступления ночи.
Впрочем, моя дрожь иной природы – совершенно вдумчиво, отчетливо и трезво я понимаю, что, скорее всего, сегодня умру. При этом тело охватывают вовсе не апатия или вялость. Мышцы каменеют, обостряется слух, член ворочается в узких черных брюках от костюма. В их же кармане лежит склянка, отысканная на сарайной полке.
Прежде чем уйти переодеваться, мы получаем последние инструкции.
Слушаем внимательно, стараясь не обращать внимания на двенадцать карликов, спускающихся в гараж. Шумных, неестественно веселых, травящих сальные матерные анекдоты.
Коротышки тащат спортивные сумки и чехлы. Огибают ринг, придирчиво осматривая круглую конструкцию и деловито дергая за детали, проверяя на крепость. Не подпуская их к переносным бело-синим конурам, в тени замер Себастиан, одно присутствие которого заставляет животных жалобно подвывать. Чуть раньше Гитлер запер ворота за уехавшим с территории автобусом…
– После начала пира из гаража удаляться только с моего ведома, – говорит Эдик.
Маленькие люди вскрывают сумки и стягивают верхнюю одежду. В одном из углов зала им устроили что-то вроде раздевалки, перетащив туда пару пустых жестяных шкафов и несколько лавок. Именно в ту сторону ведет одна из дверок арены.
– С участниками представления не разговаривать, – мажордом уже одет в парадное – идеально отутюженный темный костюм-тройку, галстук-бабочку, начищенные ботинки. Волосы прилизаны лаком. – Когда к входу тащат звериную клеть, старайтесь держаться подальше.
Из спортивных сумок чужаков появляются вещи. Необычные настолько, что я сначала не верю глазам. Карлики вынимают и бережно раскладывают по полу тяжелые желтые кирасы, наручи и античные шлемы.
– Почти как прежде, каждый прислуживает тому хозяину, за кем закреплен на прежних ужинах. Но есть и перестановки. Жанна теперь за Виталиной Степановной, Дениса просили перевести на мальчика. Андрей – ты сегодня отвечаешь за Алису. Запомнил ее привычки?
Тот кивает, но впустую – на него не смотрят.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
