Чего, конечно, она никогда не признает.
Она понравилась ему. Он мог поклясться в этом всеми богами. Она была похожа на него самого. Даже той зловещей ноткой в голосе, сулившей ему неприятности при попытке нападения на нее. И Ян решил: в конце концов, почему не поверить попутному ветру? Он решил, что, когдаони отыщут этот город, он не станет даже пытаться избавиться от нее или убивать. Зачем губить женщину, на которой стоит жениться? Получить власть в приданое в конечном счете проще, чем добиться ее.
Потом, девушка была и в самом деле очаровательна. Судя по росту, цвету волос и сложению, либо из Галвеев, либо из Кейрнов; впрочем, раз он на Гофте, можно не сомневаться, что она принадлежит к Галвеям. И это очень неплохо – если она сумеет пробиться к власти. Даже скромное положение в этом Семействе стоило параглезиата среди Доктиираков, или Кейрнов, или Масшэнков. Сравняться с Галвеями могли только Сабиры. А это было бы уже скверно – у него имелись основательные причины держаться в стороне от них.
Ян посмотрел на девушку взглядом собственника. Его будущая жена. Его путь к богатству, власти, роскоши. Не стоит давать ей понять, что он готов проделать все путешествие бесплатно – чтобы добиться ее и получить право разделить с ней будущую власть. Пусть все идет своим путем. И потому, приняв вид наделенного тончайшим чутьем купца, спросил:
– А что я буду с этого иметь?
– Плату за проезд – ты назовешь мне разумную цену, и я заплачу. Процент от всего обнаруженного нами... обещаю, что ты не окажешься внакладе. Повторные путешествия – под моим контролем. Место в... – Представив в уме продолжение фразы, она улыбнулась и пожала плечами. – Скажем так, пока я не вправе обещать тебе ничего, кроме города и груза. Но, как я уже говорила, недовольным ты не останешься.
Он кивнул.
– Что касается платы за проезд...
Ян не хотел назначать много – иначе у нее может не хватить денег... Хотелось бы знать, какими средствами она располагает. Однако нельзя было и продешевить, чтобы не вызвать у нее подозрений.
– Десять больших солидов. Наличными.
Сумма была большая, однако вполне разумная, учитывая расстояние и опасность путешествия.
Она вздрогнула.
Ян выжидал. Если он запросил слишком много, нетрудно понемногу снизить сумму до приемлемой.
Она вздохнула и, посмотрев на свои ноги, кивнула.
– Какими монетами ты предпочитаешь?
– Доктиираки иногда портят свои золотые серебром... мне не нужны чеканные даки. Лучше всех фарны и прейды, однако золото всегда остается золотом.
Девушка согласилась.
– По рукам.
Неплохо. Однако она не спорила, а значит, он мог запросить больше. Впрочем, он получит в свое распоряжение город – чего еще можно пожелать?
– Что еще должен я знать, чтобы мы вышли из гавани живыми?
Она не стала тратить попусту время, изображая непонимание.
– Нам нужно действовать быстро и оставить за собой ложный след. Если у тебя не хватает припасов, лучше добрать остальное не здесь. Не стоит и упоминать о том, что и где мы намерены искать.
Он пожал плечами.
– Я так и думал. Кого именно ты хочешь избежать?
Вырвавшийся у нее отрывистый смешок поверг его в дрожь.
– Если ты поддерживаешь тесные отношения с Пятью Семьями, не упоминай меня, ладно?
Теперь он был воистину удивлен.
– Всеми пятью?
Он даже и не подозревал, в какую основательную историю впутался.
– Галвеи, Сабиры и Доктиираки не дадут за мою жизнь и ломаного гроша. Масшэнки, дружественные Сабирам и Доктииракам, тоже. А Кейрны, союзники Галвеев, выдадут меня за любое вознаграждение. Так что лучше избегать всех пятерых.
Ян ощутил известную долю восхищения. Он впервые видел человека, искренне утверждавшего, что является врагом всех Пяти Семейств.
– Я сделаю все возможное.
– Скоро ты будешь готов к отплытию?
– Жди меня на берегу возле верфи, когда колокола прозвонят Хульд.
Женщина посмотрела на небо, и он заметил, как она ищет среди звезд Белую Госпожу, и прикидывает расстояние, отделяющее ее от горизонта. Красный Охотник, дающий знак об окончании стоянки Телт и начале Хульд, еще не скоро присоединится к ней.
– Хорошо, – сказала женщина. – У меня еще есть время закончить необходимые дела.
– Он поверил.
И Кейт заторопилась к пляжу. Никаких важных дел у нее не было; следовало только не попасться никому на глаза, а верфь, возле которой она выбралась из моря, представляла надежное укрытие.
Конечно, поверил. Скажи кому-нибудь немыслимую ложь и приделай к ней вполне вероятный вывод; твой собеседник почти наверняка продерется сквозь ложь к выводу, решит, что отыскал истину, и не станет больше выжидать.Амели с усмешкой переменила тему. Капитан, вне сомнения, увлечен тобою.
Добравшись до пляжа, Кейт повернула к линии невысоких кустов и травы, тянувшейся к северу от верфи.
– Это потому, что я – Карнея. Его интерес не имеет никакого отношения ко мне лично.
Амели молчала, пока Кейт искала удобную и незаметную точку, из которой можно было наблюдать за гаванью. А когда она устроилась там и притихла, пра – и так далее – бабушка спросила: Что ты хочешь сказать этим? Да, ты Карнея, но ты очаровательна, и он не мог не заметить этого.
– Поверь мне, это не важно. Одним из последствий проклятия является то, что Карней или Карнея привлекает к себе лиц противоположного – и собственного – пола, чем-то вроде... ну, не знаю... запаха, что ли. Так, наверное, цветок привлекает пчелу. И пчеле не нужен цветок, и человеку не нужна Карнея... им нужна вещь, которая производит запах. Эффект был подтвержден документально еще четыре века назад. – Кейт вздохнула. – Мои родители умудрились втайне собрать уйму материалов о моей породе. И заставили меня прочитать их, чтобы я могла понять свою суть.
Она не стала добавлять, что, поступая таким образом, родители ужасно рисковали. Или то, что, пытаясь представить своей дочери любые средства, позволяющие ей уцелеть в этом мире, они ставили на кон и собственные жизни, и жизни других детей. Кейт знала, что такое любовь; родители и уцелевшие братья и сестры любили ее – не задавая вопросов и не сдерживая себя. Она попросту не сумеет еще раз встретить такую любовь.
Так, значит, тебя хотят все мужчины?
– Почти все. И многие женщины. Правда, воздействие сильнее сказывается на мужчинах. Впрочем, некоторые люди, похоже, нечувствительны к этому запаху – или наркотику, – который я испускаю. Впрочем, таких немного.
Последовало долгое молчание.
О, как это, наверное, восхитительно!
