Наихудший сценарий Торри брать в расчет не хотелось. А вдруг Харбард убил дядюшку Осию? Да, конечно, Харбард поплатится своей жизнью, но разве это вернет Осию?
Впрочем, ничего подобного просто быть не может, внушал он себе.
Лучше сосредоточиться на том, что предстояло.
— Мы все пойдем на заседание Стола, — закончил Торри.
Рука Мэгги согревала его ладонь. Легонько пожимая ее, девушка смотрела на Торри озадаченно, беззвучно шепча: Что это значит?
Позже , одними губами ответил он. Если «позже» для него наступит, он все объяснит. Если сумеет выдержать испытание, объяснить будет не трудно. А если нет… что же, тогда ему не придется ничего объяснять.
Перед тем как отпустить его ладонь, Мэгги, будто на прощание, еще раз сжала ее.
Отец встал, выпрямился, что придало ему подчеркну-то официальный вид, и обвел взглядом вестри.
— Время отправляться, друзья, мои. — Звуки языка вестри перекатывались, будто отдаленные раскаты грома. — Благодарю вас за помощь вашу и верность, — нараспев продолжал он. — И надеюсь, мы еще встретимся в более подобающей обстановке.
— Я тоже надеюсь, Друг Отца Вестри. — Дурин отвесил поклон чуть ли не до земли. — Мне бы хотелось… — Карлик закашлялся. — Я бы хотел… Мне бы хотелось сопровождать тебя, если ты дашь на то позволение! — единым духом выпалил он.
— И я, — выступил вперед Валин. — Не могу я здесь больше, Друг Отца. Я каменотес и не привык бросать начатое дело.
— И я, — присоединился и третий вестри по имени Фред.
— Я тоже!
— И я!
— Я!
— Нет, — раздался тихий, но полный решимости голос отца. — Я не могу вам позволить, поскольку ничего хорошего это не сулит. У всех вас забот по горло, а у многих есть и семьи.
Он извлек откуда-то небольшой кожаный мешочек и бросил его Валину. Содержимое мешочка отчетливо звякнуло.
— Проследишь, чтобы разделили, как полагается.
Валин, развязав тесемки, раскрыл мешочек — в свете фонаря ярко блеснуло золото. Ни слова не говоря, он завязал тесемки и бросил мешочек обратно отцу.
— Ты считаешь Детей Вестри продажными? Считаешь, что можешь купить их честь? — С его лица впору было ваять саму Оскорбленную Добродетель.
— Нет, я так не считаю, — негромко ответил отец. — Никто не собирается ставить под сомнение честь Сыновей Вестри. Если бы у них не было чести, они давно бы продали меня врагам. — Он пару раз подкинул увесистый мешок с монетами в своей руке. — Но и людям чести порой не мешает иметь в кармане золотишко, коли уж оно и у бесчестных водится. Нужно ведь и детишек кормить.
Один из вестри протянул руку за мешком, но Валин резко воскликнул:
— Нет, мы этих денег не возьмем!
— Тише ты, успокойся. — Дурин взял мешок из рук отца, после чего задумчиво взвесил его в руке. — Это для голодных детей, Валин. Что постыдного в том, чтобы накормить голодных детей, скажи мне?
Рукоятью «Покорителя великанов» Йен принялся молотить в главные ворота.
— Отоприте! — во весь голос потребовал он. — Мы пришли обратиться к Столу.
Глава 20
Стол
Высоко над садами Престола кто-то, расхаживая по бастиону, звучным баритоном перекрывал шелест ветвей под ветром:
Сумерки уж перешли в ночь,
Последний блик исчез.
Лошади в конюшнях,
А дети в колыбелях.
Но прежде, чем кончится день,
И прежде, чем он замрет,
Настанет Час Длинных Свечей,
Грядет Час Длинных Свечей,
Близится Час Длинных Свечей,
Настанет Час Длинных Свечей.
Что ж, подумал Арни Сельмо, у местных определенно есть тяга к красочным представлениям. Из всех ниш, шипя и разбрасывая искры, торчали зажженные факелы; их пламя отбрасывало зловещие отсветы на деревья сада. Увитые диким виноградом мраморные колонны Зала, внушительные в светлое время суток, в ночной темноте напоминали кости поверженного исполина, белевшие на фоне темной зелени лозы.
Шестеро, размеренно громыхая тяжелыми подошвами по мрамору прохода, направлялись к Столу.
Ивар дель Хивал, Мэгги Кристенсен, Торри Торсен, Йен Сильверстейн и Ториан Торсен шли развернутым строем; Арни Сельмо следовал на пару шагов позади Йена, как и подобало верному оруженосцу.
Роль оруженосца не смущала Арни. Если у тебя есть цель, какое тебе дело до сплетен за спиной и взглядов искоса?
И вообще, зачем обижаться, если у тебя столько преимуществ? Пока Йен с Иваром поглощали яства на официальных обедах, мучаясь проблемой, каким столовым прибором что подцепить, Арни сидел на кухне, наворачивая ту же вкуснятину из доверху наполненных деревянных тарелок под смех и прибаутки кухонного персонала.
Не самый худший вид занятий. И, как выяснилось, отнюдь не бесполезный — это давало возможность верно оценить окружающую обстановку. Именно на кухне он узнал, что маркграфиня намерена родить от Йена ребенка и почему это для нее беспроигрышный вариант, даже если Йен и не Обетованный Воитель. Вот тогда-то Арни и решил подсунуть ему эти резинки. А что такого? Впервой, что ли? Он предлагал их у себя в аптеке сгоравшим от стыда мальчишкам, еще когда Йена и в проекте не было.
Да и сейчас… Йен с копьем в руке чуть ли не строевым шагом идет впереди, рядом с ним друзья — сосредоточенные, напряженные, у каждого рука на эфесе меча…
Иногда очень не вредно пропустить остальных вперед.
Отец постоянно твердил Ториану дель Ториану, что главное — это самообладание. И хотя по некоторым, объяснимым по крайней мере для себя самого причинам он отказался от преподанных ему Торианом дель Орвальдом уроков мудрости и фехтования, сию заповедь Ториан дель Ториан запомнил навсегда. Она пригодилась и сейчас, когда он в ногу с товарищами шагал по мраморному полу навстречу опасности.
Самообладание — вот ключ ко всему. Не важно, сколько раз тебе приходилось смотреть смерти в лицо — мысль о гибели страшит всегда. Но то, с чем ты готов согласиться мысленно, не должны выдать ни лицо, ни поза.
Он, наверное, сгорел бы со стыда, если бы о его страхе стало известно собратьям по оружию… Вот только не укладывается в голове, что Мэгги — собрат по оружию. В конце концов, «собрат» — слово мужского рода, как, например, «муж» или «воин».
Но в Скрытых Путях, с мечом и кинжалом в руке, и в хижине Харбарда, и по пути к Престолу она напоминала ему о том, о чем забывать никогда не следовало — в бой сначала вступают твой дух и разум. Она противостояла Харбарду — и не где-нибудь, а на его собственной территории! — одной лишь улыбкой, шепотом и покачиванием хорошенькой головки и даже не сразу сочла необходимым поделиться одержанной победой.
Да, воистину собрат по оружию!.. Ториан дель Ториан вырос там, где дела коммерческие считались прерогативой женщин, а мужчины сражались и решали вопросы чести, поэтому его приводило в смятение, как часто женщины Нового Света не видели своего истинного места. Но, как ни жаль ему было несчастных, он, гость этого мира, не считал себя вправе высказываться открыто.
