Лера скорчила убийственную рожицу. В изгибе бровей и губ читалось высокомерное презрение к любителям клубнички. Юс негромко сказал:
– Сейчас будут девчонок вызывать. Ты – вторая.
«Морская фигура на месте замри».
Дэйзи застыла. Очень медленно повернулась к Сашке и ухватила левой рукой его за куртку.
– Что? Ты – что – сейчас – сказал?
Под вопли толпы на сцене появилась смазливая шатенка. Пивной гном шлепнул ее по нижним девяноста, взял у президента бумажку и заорал:
– Дэйзи!
На море ходили водовороты. Уж кого, но беловолосую райду знали многие, и многие же мечтали увидеть ее без одежды. Хотя бы увидеть.
Юстиниан дернулся:
– Да я ради шутки тебя записал! Я не знал, что конкурс и правда будет… а!!!
Кулак в металлизированной перчатке влетел Сашке в скулу. Дэйзи вложилась в удар – тело Юса описало параболу и грохнулось оземь. По-моему, Саня отправился в глубокий нокаут.
Толпа бесновалась и требовала девчонку на сцену. Глаза Дэйзи потемнели, ноздри раздулись, а лицо приобрело оттенок камней Смотрицкого каньона. Быстрым шагом она двинулась к стоянке, держа левую руку на кобуре, а правой отмахиваясь от тянущихся к ней рук.
Я до сих пор не знаю, как обошлось без жертв. Видимо, ее решимость пройти сквозь толпу действовала на расстоянии, пьяные отлетали, а трезвые отшатывались, пропуская. Никогда раньше не видел, чтобы так ходили среди людей.
Вдвойне обидно, что Дэйзи так шла через своих.
Как я ни торопился, но нагнать ее удалось только у стоянки.
– Лера! Постой, Лера!
Она обернулась.
– Лер?
– Змей. Не надо. Сама справлюсь.
Она отвернулась и, застегивая на ходу куртку, пошла к «Харлею». Надела шлем, села. Мотор завелся вмиг, как будто байк только и ожидал прикосновения ее руки. Мелкий гравий брызнул из-под колес, Дэйзи развернула мотоцикл и рванула к выезду. Я чертыхнулся и бросился к «Кавасаки». Шлем, перчатки, ноут возмущенно пищит – ему не дали прогнать стартовые тесты. Три пальца на клавиатуру: экстренный отбой. Мотоцикл рыкнул, дернулся, земля понеслась назад. За ограждением красный огонек «Харлея» устремился влево.
Я держал в поле зрения задний «стоп», не приближаясь к Дэйзи и выдерживая дистанцию около полукилометра. Она могла видеть огонь моей фары, но не обращала внимания. Хотя, быть может, девушка со злости смотрела только вперед и не глядела в зеркала заднего вида. Или сражалась с дорогой.
А сражаться было с чем. Грунтовка средней паршивости, скорость больше шестидесяти не разовьешь. Мысленно проклиная Юса, я сжимал челюсти до боли в зубах. В ночь вообще не стоит ездить, особенно по незнакомым трассам.
Тем временем мы добрались до перекрестка с Н-03 – и красный огонек сразу же умчался вперед. Я плюнул на молчание, активировал рацию и вызвал Дэйзи. Нет ответа.
Темные деревья вдоль трассы слились в одну полосу. Белые штрихи дорожной разметки пулями уходили под колеса байка. Оставалось молиться, что украинские рабочие успели подремонтировать дорогу после зимы. Я взглянул на спидометр и дал зарок больше так не делать – сто десять. Ночью.
Если на пути Дэйзи попадется яма – я же не соберу ее потом. Чертов Сашка!
Ветер ощутимо мешал движению. Дорога прямая, без резких поворотов, чем сейчас и пользуемся. Байк лишь чуть потряхивает. Хоть бы обошлось. Промчались через какую-то деревню – не до названия. Из-за заборов лаяли всполошенные собаки. Какой русский не любит быстрой езды? Я вам автограф оставлю, будете знать – какой.
Так летели минут пять-семь. Красный огонек взял правее, дома обступили трассу с обеих сторон. Кажется, удалось сократить дистанцию. За домиками показалась широкая река и мост. «Стоп» разгорелся ярче – «Харлей» тормозил. Возле въезда Дэйзи остановилась, сорвала шлем и побежала к реке. «Кавасаки» взвизгнул тормозами, я спрыгнул с байка и помчался за ней.
Выстрел.
Сердце ухнуло и остановилось. Самоубийственная езда… и… неужели?
– Дэйзи!!
Еще один выстрел.
Она стояла на пляже и палила в реку. Еще и еще раз. Пистолет дергался в руке, пули выбивали фонтанчики брызг. Лера расстреляла обойму, бросила пистолет на песок. Я подошел к ней. Она не среагировала.
Белое лицо, чуть шевелятся от ветра пепельно-серые волосы. На щеках мокрые дорожки. Дэйзи повернула голову.
– Все… повторяется… – Она всхлипнула, села на песок, спрятала лицо в руках.
Я примостился рядом, осторожно обнял ее.
– Мужики – сволочи.
– Спорно, – рискнул заметить я.
– Не оправдывайся, – Лера посмотрела мне в лицо. Волосы упали ей на глаза. Она скривилась. – Женя… ведь это мой натуральный цвет волос. Ты наверняка думал, почему у меня никогда не темнеют корни?
– Не то чтоб думал… замечал.
– Я поседела в одну ночь. И теперь у меня растут белые волосы. Тоже… из-за дурацкой шутки.
Лерка расстегнула кармашек, вытащила сигареты. Первую сломала, вторую смогла закурить.
– Скоро уже пять лет будет, как это случилось. Я встречалась с одним парнем. Из золотой молодежи. Совершенно обычная такая парочка – сынуля предпринимателя не из последних и модельная девочка. Тоже, знаешь ли, не из последних.
Она затянулась сигаретой. Я мысленно согласился с ней – не из последних. Вспомнил, как она резко отвечала на подколки насчет подиумов и нарядов.
– Дорогущие шмотки, ночные клубы, вип-вагон в Крым на выходные, шикарная тачка, роскошная квартира, огромная кровать. Все красивости, о которых пишут в журнальчиках и от которых пускают слюни девчонки попроще. Вот оно, счастье. Я пробилась в «люди», передо мной раскланиваются официанты. Господи, я в мыслях придумывала, сколько бриллиантов пойдет на мое свадебное платье! Ты замечаешь, Змей, что я перечисляю только атрибуты? Никаких чувств и эмоций. Жизнь с модной картинки. Маленькая двадцатилетняя шлюшка думала, что достигла вершины!
Лера смяла зажженную сигарету, даже не поморщившись. Отбросила, вытащила другую.
– И вот однажды мой дорогой парень заключил сильно неудачную сделку. Его пригласили в баньку и сделали предупреждение, мол, денежки отдавать пора. Он и ляпнул: «В залог даю свою телку». Телку, понимаешь? Мне, конечно, ничего не сказал, кто ж о таком говорит? Вот мы с ним как-то ночью возвращаемся из пригородного кабака. Он за рулем, я вся такая томная в мини-платье. Тут «сараи» на дороге, прижимают к обочине. А ночь вот как сейчас – тучи ходят и дождь вот-вот сорвется. Парня выдергивают, меня выдергивают, его башкой на капот, деньги спрашивают. Я визжала, конечно, но рот мне быстро заткнули. Денег мой орел не нашел. Да и откуда? У отца просить – страшно, занимать – еще хуже. Тогда ему рубашечку расстегнули, ножом по горлу провели, спросили: «Помнишь, что обещал?»
