Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
Когда обо мне окончательно перестали вспоминать, уже стемнело, и можно было начинать действовать. Во время банкета я пил исключительно только квас, потому чувствовал себя хотя и отяжелевшим, но был совершенно трезвым.
Опасаться больше было некого, и я сразу пошел в главный дом, вход в который больше некому было охранять. Дьякова челядь, которой тоже кое-что досталось от щедрот армии, теперь смотрела не меня как на своего и вопросов, зачем и куда я иду, ни у кого не возникало. Поэтому я беспрепятственно вошел на крытое господское крыльцо и оттуда попал в большие сени. Они были просторны, но ничем не украшены. Только вдоль стен стояли довольно искусно сделанные резные лавки. Освещались сени несколькими масляным плошками. Тотчас ко мне подкатилась маленькая старушка в красном сарафане и синем платочке:
— Тебе чего, милый, надобно, — спросила она, умильно заглядывая в глаза.
— А где у вас тут, бабуся, облая столчаковая изба? — задал я заранее приготовленный вопрос.
— А иди, милый, прямо через повалушу, там сени, сам увидишь, — ответила она, указав направление рукой. Только ты бы лучше до ветру на дворе сходил, а то боярин не любит, когда чужие в его столчаковую избу наведываются.
— Так нет же боярина, — наивно возразил я.
— И то верно, — пьяненько засмеялась она, — а на нет и суда нет!
Я пошел, куда она указала, и попал сначала в какую-то большую комнату. Там было совсем темно и пришлось на ощупь искать дорогу в сени, через которые можно было попасть в туалет. Любопытная старушка сопровождать меня в такое интимное место постеснялась, что дало какую-то свободу маневра. Поэтому когда я нащупал незапертую дверь, не раздумывая, пошел обследовать внутреннюю часть дома. Первым делом мне нужно было отыскать лестницу, ведущую на второй этаж, вдоль которого тянулась общая галерея, с которой можно попасть во все построенные на едином фундаменте здания. Как нетрудно догадаться, меня интересовал только трехэтажный терем, в верхней части которого удерживалась пленница.
Бродить в потемках по незнакомому зданию, к тому же вольной, «спонтанной» архитектуры оказались сущим мучением. Я все время попадал в какие-то тупики, стукался головой о низкие притолоки и был близок к отчаянью, опасаясь так и не отыскать путь наверх, когда, наконец, фортуна сжалилась надо мной, и я нащупал узкую лестницу, ведущую на второй этаж.
Стараясь соблюдать осторожность, я поднялся по крутым ступеням и вышел на долгожданную галерею. Отсюда был виден весь передний двор. Судя по шуму, гаму и вспыхивающими песнопениям, именно там сейчас разворачивалось народное гуляние. Меня увидеть со двора было практически невозможно, и я, не таясь, беспрепятственно дошел до низкой дверцы, ведущей на верхний этаж высокого терема.
И вновь мне пришлось в полной темноте карабкаться по примитивной лестнице с шаткими ступенями наверх. Наконец долгий и, честно говоря, тяжкий путь окончился, я попал на небольшую площадку и уперся в какую-то дверь.
Можно было надеяться, что я, наконец, добрался до конечной цели. Однако дверь оказалась запертой, так что попасть в теремную светелку я не смог. Высекать огнивом огонь, зажигать припасенную на такой случай свечу, чтобы только рассмотреть почему дверь не открывается, было слишком сложно и долго. Тогда я просто пошарил по ней руками и нащупал огромный висячий замок.
Теперь нужно было удостовериться, туда ли я попал. Я тихонько постучал по косяку костяшками пальцев.
Мне не ответили. Пришлось стучать сильнее. За дверями по-прежнему было тихо. Уже собираясь вернуться назад, я на всякий случай решил окликнуть девушку по имени:
— Алена, — прижав губы дверной щели, позвал я. — Алена, ты где?
— Кто это? Вы кто? — неожиданно отчетливо отозвалась дверь приятным женским голосом.
— Алена! — обрадованно воскликнул я. — Ты меня не знаешь, меня прислал твой отец,
— Тятя? Он где? — дрогнув голосом, спросила она.
— Я его видел сегодня в лесу вместе с твоим женихом Зосимом.
Упоминание жениха Зосима, как мне показалось, особой радости у невесты не вызвало, во всяком случае, она спросила не о нем, а о себе:
— Меня тятя отсюда заберет? Я домой хочу! — добавила девушка и заплакала.
— Для этого мне сначала нужно к тебе попасть, а дверь заперта. Придется тебе еще потерпеть.
— Возьмите меня отсюда! — опять жалобно попросила Алена, стараясь сдержать рыдания. — Я домой хочу, к маме!
— Алена, ты не знаешь, у тебя в светелке окна открываются? — спросил я.
— Открываются, но здесь очень высоко, если упадешь, расшибешься! А у вас покушать ничего нет? Мне бы хоть корочку поглодать…
— Тебя что, голодом морят?
— Боярин сказал, что пока не смирюсь, есть не даст. Я ничего, только…
— Еду я сейчас принесу, только как ее тебе передать?
— Я поясок к ленточке привяжу и в окошко спущу, а ты, добрый человек, завяжи хлебушек в узелок, я подниму к себе и покушаю. А тебе за доброту на Страшном Суде зачтется.
— Меня зовут Алексеем, а со Страшным Судом мы пока подождем. Сейчас я схожу за едой, а ты открой окно и жди, я попытаюсь к тебе сюда влезть.
Я спешно вернулся во двор и знакомым путем отправился в трапезную. Там еще шла гульба, и во главе стола по-прежнему восседал Степан. Только жил он уже не на земле, а явно на другой планете и неподвижно смотрел своими остекленевшими глазами в бесконечность. Я помахал у него перед лицом рукой, но он даже не сморгнул.
Я посмотрел, нет ли чего съестного на столе, но там, кроме раздавленных и разбросанных объедков, уже ничего не осталось. Пришлось пойти на кухонную половину трапезной, искать знакомую стряпуху, ту, которая продала мне давеча холстину. Однако бедная женщина находилась в таком же состоянии, что объедки: разбросана и растерзана, к тому же еще и невменяема.
«Да, пить у нас любили всегда, — без особой национальной гордости, подумал я, — но все-таки какой-то предел быть должен!»
— Ты чего здесь ходишь? Кто разрешил! — неожиданно придрался ко мне какой-то незнакомый щуплый мужик. Он был еще в относительном разуме, и его явно тянуло помериться с кем-нибудь силами. Мне было некогда завязывать с ним ссору, потому я вполне миролюбиво ответил:
— Пирог ищу, закусить нечем, — придумал я святое объяснение своего самоуправства. — Помоги, будь другом.
Однако человек оказался не просто так, а при должности и как маленького начальника его мой просящий тон не устроил. Он смерил меня высокомерным взглядом и жестикулируя обеими руками, сказал:
— Так, на первый раз прощаю, но чтобы я тебя здесь больше не видел!
Меня такой вариант не устроил, и я вытащил из кармана мелкую медную монету.
— Помоги мне найти пироги, я тебе заплачу.
Моего собеседника почему-то такое предложение обидело.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
