— Никто ведь не заставляет нас принимать предложение! — воскликнул Джон. — Но почему не рассмотреть разные варианты? Мы можем либо отказаться и воевать с чиновниками на свой страх и риск без гроша в кармане, либо взять четыре миллиона и пустить в ход тяжелую артиллерию.
— Четыре миллиона!
— Только что было два, — заметила Грейс.
— Пятьдесят пять процентов не обсуждаются, — пояснил Джон. — Зато в финансовом вопросе они оказались более уступчивы.
Грейс тяжело села на диван, опустила плечи.
— Слишком много для одного дня. Слишком много.
Ее глаза были красными от слез. Джону захотелось сесть рядом с ней, утешить, но он вспомнил вдруг ее пьяные откровения и замешкался. Пока он раздумывал, Генри сделал шаг к Грейс, остановился на секунду, потом решительно подошел и положил ладонь ей на плечо. Она обхватила ее своими пальцами и внезапно расплакалась.
— Что нам делать?
Джон пожал отяжелевшими плечами.
— Не знаю.
Генри только качнул головой.
— Я… — Джон остановился и сглотнул комок в горле. — Я боюсь остаться ни с чем. Если мы не справляемся, пусть нам помогут… профессионалы. Мы еще почти дети. У нас нет опыта. У них он есть. Естественно, Висграт хочет что-то взамен. Ну и пусть. Мы начали с нуля четыре месяца назад, теперь нам предлагают четыре миллиона — разве плохо?
— Значит, ты готов согласиться, — сказала Грейс.
— Я не хочу потерять все.
— Думаешь, я хочу? — закричала Грейс. — Но… но…
Повисла тишина. Наконец Генри произнес:
— Надо соглашаться.
— И ты туда же?
— Что ни говори, нечасто выпадает такой шанс.
Грейс стряхнула с плеча руку Генри, тот помрачнел, но продолжал:
— Целых четыре миллиона на развитие компании. Мы сможем… Да чего мы только не сможем!
— Отлично, — сказала Грейс, хватая куртку.
— Я отвезу тебя, — предложил Генри.
— Не надо. Я пройдусь. — Она захлопнула дверь.
Джон пожал плечами.
— Завтра я ему позвоню.
— Значит, так, — начал Кайл. — В правлении — вас трое, их четверо. Если они захотят, то в любой момент смогут убрать Грейс с поста директора и назначить кого-то своего. Однако в повседневные дела они вмешиваться не будут.
Джон и Генри снова были на цокольном этаже юридического корпуса. Кайл изучал инвестиционное соглашение, присланное Эрманарихом Висгратом. «Коллегия» кишела студентами. Казалось, они отсюда никогда не уходят.
— Получается, в конечном счете всем заправляют они, — сказал Генри.
— Нет, они контролируют пятьдесят пять процентов, — поправил Кайл. — На практике это значит, что они могут переизбрать председателя правления и генерального директора. Если захотят. Как правило, инвесторы не стремятся управлять компанией, пока дела идут хорошо. Инвесторам нужна прибыль. Но они должны быть уверены, что смогут включиться и исправить ситуацию, если вы вдруг напортачите.
— Поэтому они и настаивают на пятидесяти пяти процентах, — сказал Джон.
— Именно.
— И что же? — Джон посмотрел на Генри; тот пожал плечами. — Как нам поступить?
— Джон, ты ведь знаешь, я не могу давать советы как юрист, — ответил Кайл.
— Это понятно, но нам же все равно нужно что-то решать, — с отчаянием произнес Генри.
Кайл вздохнул.
— По-моему, соглашение как соглашение. Никакого подвоха я не вижу. И к тому же…
— Что?
— Четыре миллиона долларов! Это ж офигеть сколько!
— Что верно, то верно, — согласился Генри.
— Мы просто на части разрываемся, — прибавил Джон.
— Еще бы! — Кайл написал на листке имя и номер. — Вот. Профессор Андропов с кафедры экономики. Преподавал у нас договорное право в сфере предпринимательства. Обратитесь к нему. Пусть посмотрит.
— Русский, что ли? — спросил Генри.
— Кто может судить о капитализме более трезво, чем русский американец? — сказал Кайл.
Кабинет Андропова был заставлен книгами с английскими и кириллическими надписями на корешках.
— Ну, вот. — Профессор, в очках и в твидовом пиджаке, подал Джону лист с соглашением, весь испещренный красными чернилами.
Генри заглянул Джону через плечо.
— Хоть одно слово от первоначального варианта осталось?
Двумя часами раньше Джон совершенно был уверен, что Андропову и дела до всего этого нет — с настолько невозмутимым видом тот выслушал их рассказ.
— Четыре месяца назад у вас не было даже опытного образца, и вот уже предприятие приносит прибыль? — спросил профессор, когда они закончили.
— Немного прибыли, — сказал Джон.
— Четвертаками, — уточнил Генри.
— А теперь вам предлагают четыре миллиона за контрольную долю?
— Да, — ответил Джон.
— Мы не знаем, что нам делать, — пожаловался Генри.
— Не удивительно. Вы инженеры и не обязаны разбираться в подобных вещах, — кивнул Андропов. — Однако инженеры часто преуспевают в бизнесе. — Он взял в руки договор. — Я посмотрю. Приходите через два часа.
— Все настолько плохо? — спросил Джон, листая исчерканные страницы.
— В общем-то, нет, — сказал Андропов, вытаскивая из стола сандвич. На улице уже стемнело; Джон и Генри весь день провели в университете, вначале на юридическом факультете, потом в школе бизнеса. — Формулировки местами нечеткие. Такого быть не должно. В остальном все в порядке. — Профессор откусил от сэндвича. — Да и еще. Текст писал не американец.
— Да?
— Синтаксис кое-где хромает. То есть, явных ошибок нет, просто некоторые предложения очень неуклюжие. — Он пожал плечами. — Но это мелочи.
— А пятьдесят пять процентов — не слишком много? — спросил Джон.
— За четыре миллиона? Странно, что они не попросили девяносто. — В первый раз Джон увидел, как Андропов улыбается. — Условия на самом деле хорошие.
— Значит, нам стоит согласиться? — спросил Генри.
— Решать вам, — сказал Андропов. — Просто подумайте: вы создали прибыльный бизнес всего за три месяца. Если что-то не заладится — откроете другой.
Под Новый год все трое собрались за столом в квартире Джона. Перед ними лежал новый вариант договора. Юристы Эрманариха Висграта согласились почти со всеми исправлениями Андропова. На верхнем листе лежала шариковая ручка.
— Ну, — сказал Джон.
— Ну, — повторила Грейс, нервно улыбаясь. Сегодня даже она присмирела.
