Судя по этой внешней оболочке, Байкал мог бы вообразить, что перед ним рафинированный глобалиец. Но едва переступив порог кабинета, юноша не засомневался ни на секунду: человек, который сидел перед ним на возвышении, застеленном уродливым ковром, был выходцем из совсем другого мира. Еще никогда раньше Байкал не встречал столь алчного взгляда. Конечно, многим глобалийцам зачастую не хватало денег, они могли тщетно мечтать о множестве разных вещей, которые навязывала им реклама, воображать себе другую, более роскошную жизнь, прекрасно сознавая, что она им недоступна. Но все они обитали в мире, где уже не осталось места для слишком сильных потрясений, а желания худо-бедно удовлетворялись за счет тысячи разных суррогатов, предназначенных для массового потребления. Оттого и глаза у глобалийцев были мутноватые, невыразительные, подернутые пеленой. Это придавало глобалийским толпам такой вид, словно они находятся под воздействием коллективного гипноза.
А у Тертуллиана глаза блестели. Впрочем, одного этого слова явно недостаточно, чтобы описать его взгляд, ведь можно было бы вообразить, что речь идет о спокойном, естественном, человечном блеске. Но это была бы ошибка. Глаза Тертуллиана блестели так, что никто не мог выдержать их взгляд. Они сверкали алчностью, в них читалась нечеловеческая гордыня и звериная свирепость. Удивительнее всего было то, что, хотя глаза его пылали, лицо мафиози сохраняло неподвижное, ледяное выражение. Смуглая кожа напоминала холодную медь. Поджатые губы, впалые щеки и темные, коротко подстриженные волосы служили обрамлением горящему взгляду, создавая тревожное впечатление пустоты вокруг него. Было ясно, что ни одна черточка на этом лиц^ не воспротивится приказам безжалостных черных глаз. Когда Байкал пришел в себя от первого потрясения при виде этого человека, он обратил внимание еще на одну вещь, которая встревожила его еще сильнее. Тертуллиан был молод. В Глобалии никогда бы не допустили к власти человека, который еще не достиг преклонного возраста и не созрел для «большого будущего». Уже одно это подтверждало, что здешний мир живет по совсем другим законам. Власть в антизонах могла доставаться рано, но была удручающе не-долговечной. Она принимала самые крайние, неограниченные, жестокие формы, о которых в демократическом обществе давно забыли.
Посетители остановились в нескольких шагах от Тертуллиана, засуетились и наконец застыли в нелепой коленопреклоненной позе. Мафиози смерил двоих бродяг и их одежонку тем же презрительным, брезгливым взглядом, каким окидывал пол и стены своего примитивного дворца.
— Вставайте, вы, недоумки! — процедил он.
К удивлению Байкала, Тертуллиан говорил с сильным акцентом непонятного происхождения.
— Значит, — продолжил мафиози, когда они встали и поправили свои лохмотья, — вы из племени фрезеров, так?
— Да, Тертуллиан, — пробормотал Фрезер.
Фамильярное обращение по имени, без слова «господин» или даже «властитель», совсем не вязалось с покорностью и страхом, которые, казалось бы, следовало выражать при виде этого человека.
— Если мне не изменяет память, это насчет источника озона?
— У вас прекрасная память, — подтвердил Фрезер, нерешительно улыбнувшись.
— Название источника?
— BQW 77, — торжественно провозгласил Фрезер.
Тертуллиан едва заметно кивнул, включил свой мобильный и набрал какой-то код. Байкал увидел, как на экране появилась карта. Когда были выставлены параметры, изображение задвигалось, и зона, обозначенная шифром BQW 77, предстала в увеличенном масштабе. В углу экрана раскрылось дополнительное окно. Тертуллиан поднял голову.
— Если верить показаниям спутника, все в порядке. Ни вырубок, ни поджогов.
— Пару месяцев назад мы прогнали целое племя мародеров, которые хотели там обосноваться.
Весть об этом подвиге, которым Фрезер явно очень гордился, Тертуллиан встретил все с тем же презрительным равнодушием.
— Двое наших погибло, троих ранили. Но мы победили.
— Довольно! — прервал его Тертуллиан. — Вы прекрасно знаете, что за это вам и платят.
Он сделал знак стоявшему у дверей стражнику. При этом рукав у него немного задрался, обнажив золотые часы, инкрустированные блестящими драгоценными камнями. «Пожалуй, единственный признак дурного вкуса во всем костюме», — подумал про себя Байкал.
Стражник приблизился, держа в руках железный сейф. Вместо обычного защитного механизма с генетическим кодом он был снабжен старинным замком. Тертуллиан достал ключ, который висел у него на шее на кожаном шнурке, открыл сейф и вытащил столбик монет. Разорвав обертку, он отсчитал десять штук и добавил к ним еще две большие монеты из более темного металла, а потом объявил:
— Десять экю два таланта.
Фрезер метнулся к возвышению и застыл у его подножия с протянутыми руками. Получив свое сокровище, он отступил на прежнее место. Однако весь этот церемониал не помешал ему тут же с недоверчивым видом пересчитать все двенадцать монет и придирчиво рассмотреть каждую со всех сторон, счищая остатки бумаги, в которую они были завернуты.
— Все точно, — подтвердил он наконец.
Пока Фрезер пересчитывал деньги, Тертуллиан вытащил из красной пачки длинную сигарету, зажег ее золотой зажигалкой и закурил, пуская дым через нос.
— Проводите их к выходу, — бросил он стражнику.
Высоченный негр схватил Фрезера за рукав, но тот, не глядя, вырвал руку и с умоляющим видом обратился к Тертуллиану:
— Уделите нам еще всего одну минуту! Прошу вас! Мне надо поговорить об одном важном деле.
Мафиози едва заметным жестом остановил стражника.
— Даю тебе две минуты, не больше.
— Понимаете, — заторопился Фрезер, — речь идет о моем товарище.
Байкал почувствовал на себе тяжелый взгляд Тертуллиана, и ему стало не по себе.
— Это довольно запутанная история, — начал Фрезер, откашлявшись.
— Две минуты, — отрезал Тертуллиан, демонстративно глядя на часы.
— Я очень коротко. Мать этого парня происходила из далекого края под названием «Сибирь».
Байкал несказанно удивился, что Фрезер запомнил эту подробность из его рассказов, и немного встревожился, не зная, к чему клонит его друг.
— Похоже, там дела обстоят не совсем так, как тут у нас, — продолжал Фрезер, — бывает, глобалийцы заезжают в деревни, знакомятся с женщинами из разных племен и живут с ними.
Тертуллиан нахмурился.
— Короче говоря, — подытожил Фрезер, стараясь не особенно распространяться на эту скользкую тему, — не знаю, как там оно бывает, но дело вот в чем. У этого парня есть в Глобалии сводная сестра, и он хотел бы передать ей сообщение.
Последовало молчание, в котором каждый уловил легкую тревогу. Фрезер был уверен, что ляпнул что-то лишнее, и теперь проклинал себя за то, что приплел сюда всю эту историю про сводную сестру. Байкал же заметил, как напрягся Тертуллиан, хотя тот и старался не подавать виду. Сердце юноши сильно забилось, а у стоявшего рядом Фрезера слегка дрожали ноги.
