не прав, ведь эта тактика не сработала.
Вы спросите «А что же сработает, Мишаэль?». Если бы я знал, то войнам уже пришел бы конец. Ну не прямо сейчас, может, лет через двадцать, но эту проблему я бы точно решил. А пока приходится толкать тележку по щебню и слушать ругань, раздающуюся за спиной.
— Макар, если ты ещё хоть раз спросишь про пансионат, клянусь всем святым, я выбью тебе зубы, — прорычал Прохоров, заставив меня обернуться.
— Эй, буйная голова. Усмири свой пыл, — обратился я к Артёму.
— Да, понял. А то угрозами сорит тут, — усмехнулся Макар, решив, что я встал на его сторону.
— А ты рот закрой и не доставай человека. Ты же опасался, что твари сбегутся на мои вопли, а сам орёшь, как полоумный, — добавил я и заметил, как растерялся Макар и посмотрел на Лешего в поисках поддержки, Леший кивнул, соглашаясь с моими словами.
— И ничего я не ору. Просто спросил, — буркнул Макар, и дальше пошли молча.
* * *
Уфа.
Областной клинический госпиталь ветеранов войн.
Госпиталь расположился на берегу реки Белая. Она монотонно журчала, унося печали местных жителей. Всё же Уфа, как-никак, столица баронства Титовых. Аномалия уже неоднократно расширялась, но ещё ни одна тварь до Уфы не смогла добраться. По крайней мере, в это верили мирные жители, а вот военные не были бы так категоричны.
К госпиталю примыкал прекрасный парк, где ветераны могли посидеть на лавочках, покурить и помолчать каждый о своём. Здесь тихо, уютно и кормят вполне достойно. Правда отдыхать в парке могли лишь те, кому доктора дали на это добро. Остальные же…
В подвале трёхэтажного здания госпиталя уже третий час шла операция. На столе лежал молодой мужчина лет тридцати. Высокий брюнет с карими глазами, которые ввалились глубоко в череп. Казалось, что это и не человек вовсе, а полуразложившийся скелет, покрытый кровью с ног до головы. Хотя этих самых ног ему и не хватало.
Врачи упорно пытались спасти парню ногу, оторванную по самое колено. Множественные осколочные ранения уже почистили и зашили. Пришлось повозиться с нервами, но и их сумели восстановить, правда ради этого пришлось позвать самого барона Титова. Да, он довольно неплохой лекарь, но исцелять абы кого не станет. По крайней мере, не бесплатно.
А вот этого парня с утончёнными чертами лица и двумя шрамами на лбу, исцелил просто так. Более того, барон сам прибежал ему на выручку, когда узнал, что парень поступил в госпиталь. Из-за этого хирург все три часа ломал голову, кем приходится пациент барону, и почему Титов запретил закатывать рукава парня, и уж тем более — снимать с него рубаху? Это было странно и не стерильно.
Но хирург ослушаться барона не мог и молча делал своё дело. В предбаннике операционной стоял сам барон Титов и его жена Елена. Титов выглядел немногим лучше парня, лежащего в операционной. Мешки под глазами, вселенская усталость на лице, а ещё левый глаз периодически подёргивался.
На вид ему было не меньше шестидесяти пяти, хотя по факту лишь в этом месяце барон отпраздновал пятидесятилетие. Да, бессонные ночи никого не щадят. Да ещё постоянные нервы. То провизия заканчивается, то пограничники несут потери, отражая распространение аномалий.
И всё, буквально всё в баронстве требовало внимания Титова. Если бы он пустил всё на самотёк, или передал дела в руки помощника или собственной жены, то баронство давно бы повторило судьбу рода Богданова. Земля ему пухом.
Рядом стояла статная женщина. Увесистая грудь, яркая помада, чёрные, как смоль, волосы собраны в хвост, взгляд жесткий, как сама сталь. Елена была недовольна. Впрочем, как и всегда. Обычно её раздражали мелочи, а сейчас Елена хотя бы переживала по делу.
— Ты уверен, что стоит принимать Архаровских отпрысков? Если Император прознает, то нас повесят рядом с Константином, — сказала женщина, сложив руки на груди.
— Лена, закрой, пожалуйста, свой очаровательный рот. Архаров спас мне жизнь, и я верну этот долг, чего бы мне это ни стоило, — раздраженно выпалил Титов, понял, что перегнул палку и добавил спокойнее. — Мы с Константином договорились, что в случае его ареста, его дети перейдут под мой контроль, и я воспитаю их по-своему. Дам им новую жизнь.
— Жизнь? — приподняла бровь Елена.
— Ты поняла, о чём я. Константин готовил их всего для двух задач. Для войны против Императора и для зачистки аномальной зоны. Воевать против Романовых я не собираюсь. А закрывать новые разломы приходится каждый день, — пояснил Титов.
— Довольно… — Елена попыталась подобрать слово помягче, но сказала, как есть. — Цинично.
— Константин знал, на что идёт. И на мои условия он согласился. Ребята пройдут обучение в Академии Разломщиков по ускоренному курсу и отправятся защищать мои земли. Я спасаю жизни родичей Архарова, взамен они помогают спасти мой род. Всё честно, — парировал Титов и потёр пальцем глаз, который снова начал дёргаться.
— Ты прав, дорогой. Нам не помешают лишние руки. — Она положила голову на плечо мужа и спросила. — Что думаешь делать с Юрием? — Женщина перевела взгляд на парня, лежащего на операционном столе. Операция как раз завершилась, и хирург показал Титову большой палец, смутился от своего жеста и поспешил покинуть операционную.
— Думаю, что он человек чести, и станет связующим звеном между детьми Константина и моей гвардией. — Титов тяжело вздохнул и достал из кармана вибрирующий сотовый. — Да. Новый разлом в районе Благовар? Сейчас кого-нибудь отправлю. Ждите.
— Тебе бы отдохнуть… — начала было жена, но тут же осеклась под тяжелым взглядом мужа. — Всё, всё молчу. Просто мы не отдыхали уже лет десять. Хотелось бы и на море съездить.
— Лена, мы можем позволить себе поехать, только кукухой, — пошутил Титов, отмочив классическую армейскую шутку, но жена не оценила. Впрочем, и как всегда.
Глава 21
Осень. Как много в этом слове эмоций, ощущений и злости… Дождик усилился, поднялся ветер, а небо заволокло так, что казалось, будто уже наступила ночь. Холодина жуткая. В обуви чавкает, я то и дело проверяю, не помер ли Сергей. Да, идти в Чикали по такой погоде было скверным решением. Зато по пути в посёлок мы не встретили ни одной аномалии, правда шли мы рядом с железнодорожными путями.
Проходя мимо дорожного знака «Посёлок
