Книга Семейная тайна - Тери Дж. Браун

Бал для слуг продолжался, и Ровена окунулась в веселье. Она сплетничала с подругами, восторгалась взбалмошными планами кузена устроить завтра катание на коньках, никому не отказывала в танце и даже приняла участие в подготовке вечерней каверзы. За обедом она грациозно кокетничала со старым глухим майором, сидевшим справа, и внимательно слушала женщину слева, питавшую страсть к разведению корги.[18]Однако ничего не помогало. Мир оставался холодным и тусклым, а в душе зияла пустота. Что с ней не так? Ведь что-то точно было не так. Юные женщины не теряют вкуса к жизни из-за смерти отца. Виктория горевала не меньше, но осталась сама собой: по-прежнему пылкая, вменяемая и переменчивая, как ртуть, а Ровена не узнавала себя. Конечно, она была не столь темпераментна, как Вик. Может быть, смерть отца обнажила ее истинный характер? Она скучная, холодная, вялая женщина, не знающая страстей и неспособная к оригинальным идеям. Она состарится и умрет, так и не начав жить.

Ровена тряхнула головой, утомленная мрачными мыслями. Силы небесные, до чего она сама себе не рада!

Элейн воровато передала флягу, и Ровена пожала плечами. Почему бы и нет. Впереди был еще один бал. Надо же как-то его пережить. Праздник для слуг закончился, музыканты перешли в большой бальный зал, где начинались семейные торжества. Ровена чуть отхлебнула, поперхнулась и вернула флягу Элейн:

— Что это? Очень приторно.

— Вишневый бренди, Кит привез. Гадость, правда? Мы собираемся подлить его в пунш. Посмотрим, заметят ли гости.

— Кто-нибудь — обязательно. Ужасная дрянь.

Однако выпитое теплом разлилось в груди, согрело желудок, и Ровена немного оттаяла.

У двери она заметила Викторию с Китом. В последние дни лорд Киттредж вдруг сделался ее тенью. Сначала Ровену встревожил интерес этого светского льва к ее маленькой сестренке, но тот, насколько она могла судить, был очарован намного больше Виктории. Бедняга. Он вскоре поймет, что Виктория до сих пор считает юношей подругами, только в брюках.

— Это мой любимый момент Рождества. — Элейн взяла Ровену под руку. — Пусть на балах тоска — зал этого стоит.

Ровена согласилась. Хотя в бальный зал уже провели электричество, сегодня его заливал мягкий свет сотен свечей. Они горели в низко подвешенных хрустальных канделябрах и бело-золотых китайских фонариках, и все великолепие отражалось в высоких позолоченных зеркалах. Ровена знала, что огромную ель в углу украсили в этом году электрическими гирляндами, которые ждали своего часа. Они оставались редкостью в загородных имениях и могли стать сенсацией.

Ровена скрыла улыбку. Только Каверзный комитет знал истинные масштабы готовящегося сюрприза.

Под высоченными пальмами в кадках группками были расставлены белые с позолотой стулья с парчовыми подушками, дабы леди и джентльмены смогли отдохнуть, если устанут от танцев. Диваны и кресла восемнадцатого века, изготовленные Томасом Чиппендейлом по специальному заказу, стояли точно под зеркалами. Пол был настоящим произведением искусства. Отборное дерево доставили из Южной Америки еще во времена колоний. Паркет ослеплял; чтобы добиться такого блеска, над ним неделю трудились полдюжины слуг.

Ровена заметила тетю Шарлотту, стоявшую при чаше с пуншем, — само величие в розовом бальном платье из кружев, с рукавами-фонариками, и в сверкающей диадеме. На шее переливалась бриллиантами бархотка. Леди Саммерсет оживленно болтала с матерью Себастьяна и голубоволосой австрийской принцессой. Дядя стоял близ оркестра, беседуя с турецким дипломатом и членами палаты лордов. Кузен Колин, Себастьян, Кит и Виктория наблюдали за музыкантами — те разыгрывались после часового перерыва. Не было только Пруденс. И быть не могло. Ее не пригласили.

Ровена испытала привычные боль и вину. Забавно, что они сохранялись, несмотря на пустоту внутри.

Заиграл оркестр, и Колин подал ей руку прежде, чем его успели опередить. Ровена любила танцевать, и если музыка поможет приглушить боль и мысли, жужжавшие бестолковыми мухами, то она была готова кружиться до восхода солнца.

Музыканты знали свое дело; классические произведения чередовались с современными мелодиями для фортепиано. Прозвучали и «Glow Worm», и «Moonstruck», и обожаемая Викторией «Lily of Laguna». Ровена танцевала в основном с Колином — отточенное чувство юмора, нескрываемое восхищение ею и непритязательная болтовня выгодно выделяли его из прочих партнеров. Те пытались либо флиртовать, либо впечатлить ее родословной. По сравнению с отцом, человеком трудолюбивым и страстно влюбленным в ботанику, молодые богатые бездельники казались скучными пустышками. И никто из них даже отдаленно не напоминал Джона, любовь которого к аэропланам делала его неотразимым в глазах Ровены. Любит ли он танцевать? Она прикрыла глаза и представила, что на талии лежат его руки и Джон кружит ее по бальному залу. Дыхание на миг перехватило, но тут музыка смолкла и мир вернулся к реальности — перед ней был всего лишь кузен.

На следующий танец ее пригласил Себастьян. Ровена и против него ничего не имела, так как подозревала, что его интерес направлен не на нее, а танец — предлог, за которым скрывались иные мотивы.

Уже на четвертом такте ее догадка подтвердилась.

— Почему я не вижу здесь Пруденс? — без обиняков спросил Себастьян.

Его тон был уныл, и Ровена напряглась. Что ему рассказала Пруденс? Злая сестра превратила ее в служанку? И что ответить? Обвинение справедливое, но она не хотела этого, так что извините. Ровена сумела откликнуться лишь через полкруга по залу.

— Тетушка не обрадуется, если увидит здесь Пруденс.

— Ты не находишь это бессовестным?

— Что я могу поделать?! — вскипела Ровена и быстро огляделась, дабы убедиться, что вспышка не привлекла внимания, после чего продолжила уже тише: — Дядя не хотел видеть Пруденс в Саммерсете и смирился, только когда я представила ее как нашу камеристку.

— Вы могли оставить ее в Лондоне. — Себастьян явно упрекал ее, и Ровена поморщилась:

— И что потом? Дядя Конрад хотел продать наш лондонский дом.

— Хотел? А сейчас не хочет?

Ровена прикусила губу. Она не собиралась никому говорить, что дом отдали в аренду, пока не сообщит об этом Пруденс, которая и без того чувствует себя преданной. Если она узнает из вторых рук…