небольшой деревянный сундучок или, скорее, шкатулку.
— Вот это да! Клад! Димыч, клад! — шипела я в восторге.
— Погоди-ка, дай фонарь. — Димка засунул в нишу фонарь, потом голову, потом руку... — Еще один ящик, побольше, — прошептал он, осторожно подтаскивая что-то тяжелое.
Я в состоянии полной эйфории подпрыгивала рядом. «Вот так приключение! Настоящий клад нашли!»
Второй ящик действительно был больше. Деревянная крышка покрылась плесенью, но в целом упаковка не сильно пострадала от времени.
— Сколько они здесь простояли? Лет восемьдесят? — Я осматривала и трогала сундуки. — Запах какой-то странный, тебе не кажется? Пахнет плесенью и французскими духами.
— Может, в шкатулке французские духи? — засмеялся Димка. — Ну, все, мать, уходим, уже совсем рассвело. Кстати, как там наш Фира?
— Да, кстати о Фире — нам еще выбраться надо незаметно.
— Выберемся. — Димка начал подтаскивать кирпичи и складывать их в столбик. Получилась своеобразная тумба, на которую можно было встать. — Сейчас я тебя подсажу, а потом подниму сундуки.
— А сам как вылезешь?
— Так трос же есть, вылезу. Шкатулку положим в сумку с инструментами. Ты понесешь сумку, а я — сундук. Ну, давай, двигай.
Димка встал на кирпичную тумбу, подхватил меня за талию, подбросил вверх и для придания ускорения подпихнул под зад.
«Ну, надо же, как легко я смогла выбраться», — подумала я.
Вслед за мной Димка поднял и выдвинул на край лаза сундук, а я, желая помочь, стала оттаскивать его в сторону. И в этот самый момент я заметила, как от стены метнулась в сторону тень. Вмиг покрывшись холодным потом, я резко обернулась и успела только увидеть занесенную над моей головой руку. Потом удар, резкая боль, и я провалилась в успокаивающую темноту.
Очнулась я уже опять в подвале на полу. Перепуганный Димка тормошил меня и о чем-то спрашивал.
— Живая? Слава Богу. Что случилось, почему ты прыгнула вниз? Разбилась бы, дура, если б я тебя не поймал.
— Не знаю, — пролепетала я, — по голове ударили.
— Что?! — Димка осторожно начал ощупывать мою голову. — Господи, шишка какая огромная. Марьяшечка, полежи здесь минутку, я мигом.
Димка с помощью троса взлетел наверх, но спросить, куда и зачем он побежал, у меня не было сил. Голова просто раскалывалась от боли, а перед глазами плавали красные крути. У меня, конечно, и раньше болела голова, но чтобы так... не припомню. Правда, раньше меня никто по голове и не бил.
Димка вернулся быстро и не один, а с Фирой. Сначала они пытались меня вытащить из подвала уже опробованным способом. Димка подбросил меня вверх, как в первый раз, но не тут-то было...
Я повисла на краю лаза, как куль с мукой, а у тщедушного Фиры не хватило сил вытащить меня на поверхность. И я почти в бессознательном состоянии сползла опять Димке в руки. Конечно, можно было попробовать побросать меня еще и еще — до победного конца, но жалостливый
Димка решил пойти другим путем. Он приказал Фире спуститься вниз, и старик храбро, можно сказать, не раздумывая, сиганул в подвал. Димка его, естественно, подхватил — не дал разбиться. Дальше Димка сделал из троса петлю и велел мне просунуть в нее ногу.
— Вставь ногу в петлю, как в стремя, — учил он, — Фира тебя поддержит, а я сверху вытяну.
Если честно, то я бы лучше еще полежала в подвале. Контакт с прохладным каменным полом приносил кое-какое облегчение моей бедной голове, но раз надо, значит, надо.
Димка осторожно поднял меня с пола, поставил на ноги и подтащил к тросу.
— Смотри, вот петля. Видишь?
Болтающийся трос расплывался у меня перед глазами.
— Марьяша, миленькая, постарайся чуть-чуть подтянуться, а я тебя сверху вытащу.
Димка опять выпрыгнул из подземелья и шепотом отдавал распоряжения Фире. Я просунула ногу в импровизированное стремя и тут же потеряла равновесие. Фира плохо меня страховал, и через мгновение мы с ним вместе оказались на полу. Димка наверху тихо взвыл. От соприкосновения с холодным полом мне опять полегчало — тошнота отпустила, и круги перед глазами исчезли. Не зря при головной боли рекомендуют холод к голове. Я немного полежала и, слегка очухавшись, даже смогла самостоятельно встать на четвереньки. Фира хлопотал рядом, но в данной ситуации от него было мало проку. Поняв, что надеяться мне не на кого, я, пошатываясь, приняла вертикальное положение, уцепилась за трос и с третьей попытки вставила ногу в петлю. Фира изо всех своих немногих сил старался меня приподнять. И это, как ни странно, ему удалось.
— Привстань на петле и подними руку, — умолял сверху Димка.
Я моталась на тросе, как груша, Фира, уцепившись за мою талию, фактически болтался вместе со мной.
— Фира, отцепись, — произнесла я из последних сил и, ни на что уже не надеясь, подняла вверх руку. Димка тут же вцепился в нее мертвой хваткой.
— Давай другую, — прошипел он.
Я повиновалась и тут же была поднята на поверхность. От перелета мне опять поплохело, и, чтобы унять подступившую к горлу тошноту, я быстренько прилегла на холодный пол.
— Марьяша, тебе плохо? —Димка склонился надо мной.
— Уже лучше, — промычала я.
— Потерпи немного, я сейчас Фиру вытащу.
Фира с Димкиной помощью вылетел из подземелья, как черт из табакерки. Старик порядком перемазался сажей, пока, изображая пьяного, кувыркался возле костра. Димка опять прыгнул в подвал и вылез оттуда уже с инструментами и шкатулкой.
— Фира, держи сумку, — велел он, — а я понесу Марьяшку. — Он поднял меня на руки и пошел к выходу.
— Посмотри, как там сторожа.
Фира заглянул за угол.
— Спят, умаялись, сердешные, — ответил он.
— Ну, тогда побежали.
До ближайших кустов было рукой подать, и через минуту мы уже оказались вне поля зрения сторожей. Но Димка не остановился, чтобы передохнуть, а быстро зашагал к дому.
— Димыч, ты чего так несешься? — спросила я. — Давай отдохнем. Устал, небось?
— Скорее хочу освободить руки, — пошутил он в ответ.
— Тяжело? Давай я сама пойду.
— Куда ты пойдешь? Лежи молча, похоже, у тебя сотрясение мозга.
Голова действительно болела нестерпимо, и я с трудом справлялась с тошнотой.
Димка быстро шел по тропинке вдоль картофельных огородов, за ним семенил чумазый Фира. Даже рыже-седые усы стали черными
