от него. Но сегодня было ещё хуже — все прямо шарахались от Бори, точно он псих или прокажённый, и на десять шагов не подпускали…
И он пошёл один.
Вдруг впереди он увидел ярко-красное Наташкино пальто. И так встрепенулся, так обрадовался.
— Наташа, — крикнул он, — подожди! Дело одно есть!
Наташка обернулась, косички её с белыми бантиками встали, как две палки, над головой, она странно дёрнулась, подпрыгнула и пустилась от него со всех ног. Боря чертыхнулся, опустил голову и ни к кому не пытался больше пристать.
Что ж это получается? У него есть чудо-приборчик, а ему так грустно. Так одиноко. И деньги, полученные от отца, не радуют, и лодка не плавает, и даже Наташка убегает…
Боря прислонился плечом к забору, не таясь быстро достал из кармана приборчик и в который уже раз посмотрел на утопленную белую кнопку с чёрной цифрой «1». Что ж теперь делать? Другую надо нажать. Но какую?
Рядом с утопленной кнопкой белела кнопка с цифрой «2». Боря поёжился, нахмурился, закрыл глаза и, замирая от страха, нажал эту кнопку.
Глава 14
Что это за кнопка?
И услышал лёгкий щелчок. Что теперь его ждёт?
С приборчиком ничего не сделалось, но Боря держал его с опаской. И очень боялся заглянуть в Хитрый глаз. Потом спрягал приборчик в карман и зашагал к дому.
Навстречу, смеясь, шли старшеклассницы и на всю улицу обсуждали кого-то. Боря незаметно повернул к ним карман. И вот диво — они не шарахнулись в сторону, что сделали бы пять минут назад, но сразу прервали смех и даже разговор. И стали застёгиваться на все пуговицы, а руки, как по команде, нырнули в карманы плащей и принялись лихорадочно шарить в них. И с лиц исчезли улыбки, и глаза превратились в щёлочки — ну совсем как у Глеба!
Что с ними?
Боря прибавил шагу. Открыв дверь своей квартиры, он, даже не скинув куртку, стал набирать на диске телефона Наташкин номер. Надо успокоить её, чтобы не боялась.
Боря набрал её номер и затаил дыхание, услышав длинные гудки. И приготовился говорить. Внезапно в трубке появился голос Наташкиной мамы.
Этого Боря не ждал. И всё же трубку не бросил.
— Будьте любезны Наташу, — попросил он, стараясь говорить басом, чтобы её мама не узнала его: наверно, жаловалась, когда он стукнул её.
— Сейчас, Боря, — сказала Наташкина мама.
А ведь как изменил голос — собственная мать не узнала бы!
И не успел он как следует огорчиться, как в трубке радостно зазвенел комариный голосок:
— Здравствуй, Борь, хоть и виделись уже… Что это ты стал какой-то другой? Ходишь словно проглотил аршин и отворачиваешься от всех. Нарочно?
Вот любопытная! И, не видя её, можно догадаться, что у неё длиннейший нос! Но Боря был доволен: она ничего не помнит, значит, и вправду действие приборчика довольно быстро проходит, не оставляя следа, и ему нечего бояться мести, и она, конечно, поможет ему убедить Вову.
— Нарочно отворачиваешься? — всё допытывалась Наташка.
— Нарочно, — сказал Боря. — Слушай, ты не можешь выйти на минутку? Ты, кажется, хотела мне какую-то книжечку принести…
— Ну конечно! — воскликнула Наташка. — «Маугли»… В школе на неё очередь! Не оторвёшься! А когда? Хочешь, сейчас? Через три минуты!
— Хочу, — сказал Боря и опустил трубку. И не через три, через одну минуту услышал, как распахнулась по ту сторону лестничной площадки дверь.
Но Боря сдерживал себя и ждал. Он слышал, как Наташка, что-то напевая, ходит по площадке — от двери к двери; раз двадцать, наверно, прошла, потом остановилась под их дверью и замерла. И стало так тихо, что Боре показалось, что он слышит, как стучит её сердце.
Пожалуй, можно было и выходить.
Он потопал ногами, полязгал замком и услышал, как Наташка отпрянула от двери.
Боря вышел. Плечом прислонившись к стене, Наташка в безучастной позе стояла возле лифта. Она была в коротенькой чёрной юбке и серой кофточке с отложным воротником — собралась куда-нибудь? — и держала в руках книгу. Глаза её смотрели на него насторожённо, исподлобья, но всё равно восторженно. Боря всё медлил, всё не решался направить на неё Хитрый глаз, хотя знал уже, что ничего страшного с Наташкой не будет. Карман куртки смотрел в сторону. Но с чего, с чего начать?..
Всё равно с чего, только не молчать.
— Ты куда так разоделась? — брякнул Боря.
— Как — куда? — Наташка немножко растерялась, почесала книжкой подбородок и печально посмотрела на него из-под чёлочки, которая, честно говоря, очень ей шла. — Никуда.
Боря старался не смотреть в её русалочьи глаза.
— Я тебе книгу принесла.
— Вижу… Не ахинея какая-нибудь?
— Что ты! Она…
— Про что? — оборвал её Боря.
— Это про то… — начала рассказывать Наташка, но тут из их двери высунулось такое же, как у неё, длинноносое, зеленоглазое, но пожилое лицо её мамы, тёти Лены, и она пригласила их домой.
Боря сразу насупился:
— Да нет, не могу… Я спешу: подзорную трубу пойду покупать…
— Ого! — удивилась Наташка. — Говорят, у тебя теперь тот лайнер, который вчера…
— Да нет его у меня! — ответил Боря и подумал: неужели Андрей не сказал ребятам, что я уже обменял лайнер? — У меня теперь лодка, подводная лодка… Была у Попугая, стала у меня! Разве сравнишь её с лайнером! Я их здорово проучил…
— Борь, — сказала вдруг Наташка и как-то чудно улыбнулась. — Ты раньше никогда так не хвастал, ты стал совсем другой! Не от Глеба ли нахватался? Тебя не узнать…
Боря на миг онемел.
— Какой же я стал?
— Ты был раньше добрый, звал всех к себе поиграть, говорил, как строить модели, и помогал, а теперь задаёшься и грозишь…
— Ничего я не задаюсь! — крикнул Боря.
— Задаёшься.
— И никому я не грожу!
— Грозишь… Ты не сердись, Боря, не для этого говорю… — Наташка с грустной улыбкой посмотрела на него. — Лодка ведь не твоя. Не твоя, правда? И ты… ты должен…
— Ничего я не должен! — вспылил Боря. — Моя она теперь — и всё, никому не отдам её! — Подумать только, она опять суётся в его
