вожака, – Это одна из настоящих дочек суки-паучихи Люмии. И она – самка для траха в нашем отряде.
Я невольно округлил глаза, и не сразу осознал, что сейчас услышал.
– Получается, эти гоблины пленили дочь богини (неважно как и за счет чего произведенную на свет), трахают ее всем отрядом, отбивают атаки пауков, снова ее трахают ради потомства, а потом снова умирают? Какой-то замкнутый круг насилия во всех его проявлениях, – мысленно вопил я.
А между тем Сук все-таки убрал ногу с головы девушки, смачно на нее плюнув напоследок, бесстрашно повернулся спиной, и уставился на меня.
– Ну что, теперь ты понимаешь, почему паучьи сучары на нас накатывают волна за волной? Люмия их насылает, чтобы освободить одну из своих деточек, – язвительно проговорил гоблин, – Ну а у нас постоянно есть достойные противники, они же еда, трахать есть кого. Не жизнь, а просто мечта!
Я не знал, что на такое ответить. С одной стороны, в чужой монастырь со своим уставом не лезут… но это было как-то жестко что ли. К слову, заметил, что в последнее время не так остро реагирую на подобные вещи, будто моя психика стала принимать порядок вещей вокруг, и… я начал свыкаться. Меня это пугало, но и я желал этого, потому что боялся сойти с ума.
На этом представление закончилось, и Сук выпроводил меня из комнаты. Он напоследок сказал рабыне что-то нечленораздельное, от чего глаза той расширились, и по грязным щекам потекли русла слез.
Мы шли по коридору, и натыкались на небольшие норы или комнатки, в которых лежали, сидели или спали гоблины постарше. Это было видно по неплохому вооружению, более спокойному и осмысленному поведению тех, кто бодрствовал. Странно, что я не заметил эти однушки раньше.
– Интересно, все гоблины постарше такие или эти чернокожие особенные? Если так, возможно, у меня был бы шанс пожить нормально или помочь им стать более… цивилизованными что ли, – думал я на ходу.
Мы вернулись в общую комнату, где у костров плясала молодая гобла. Кто-то принес из бокового тоннеля ноги пауков, и те принялись активно работать челюстями.
– Я не знал, что таких пауков можно есть, – неуверенно проговорил я,
– Конечно можно, их плоть вкусная, потому что в ней есть что-то от богини. М-м-м-м, просто вкуснота, – протянул руку Сук, выхватывая у молодой гоблы пару конечностей.
– На, попробуй и сам потом сожрешь столько, что пузо лопнет, – протянул мне одну Сук.
Я неуверенно посмотрел на темную лапу без маленьких волосиков. На ощупь она была теплой. Наверное, ее предварительно обжарили или проварили, поэтому я пальцами оторвал хитиновую пластину, и взял кусок белого желеобразного мяса.
Неожиданно мясо оказалось очень вкусным, немного похожим на холодец и вареную куриную грудку. Согласен, сочетание так себе, но это первые ассоциации, что пришли в голову.
Я и не заметил, как быстро сожрал все, что было на лапе, и мне действительно понравилось.
Сук улыбался, глядя на меня, и махал рукой, чтобы я брал еще, но я отрицательно помахал головой. Мне не давал покоя один вопрос, поэтому подошел к вожаку отряда.
– Сук, скажи, а что за тотем у входа в комнату?, – спросил я, – После него паутины никакой нет. А еще, как я с ним поравнялся, в груди сразу невыносимо запекло, что пришлось выбросить амулет Лю…
Не успел я договорить, как замечаю руку гоблина, что резко уходит в сторону, и глаза, наполненные до краев ненавистью.
Я рефлекторно отпрыгиваю назад, и материализую свой кинжал, чем вызываю шок у тех, кто это заметил.
Гоблины помоложе и взрослые замерли, с интересом смотря на нас. А между тем Сук достал пару кривых кинжалов, и смотрел только на меня. Вдруг его рот искривила мерзкая ухмылка, и он произнес:
– Гобла, эта отрыжка бездны – подстилка паучихи, и сейчас я зарежу его, а кожу выделаем и добавим к нашему тотему.
Темнокожие вокруг одобрительно забубнили, переговариваясь кто о чем.
– Я сын Шэка, что пришел к вам, чтобы вы исполняли его волю. Вы видели магию, что помогла мне достать клинок, которым я пронзю сердце вашего вожака, – неожиданно для себя начал я, – А как он умрет, я силою своей воскрешу его и дам еще один бой, достойный его.
– Прозню… испо…яю, во..ля, – гоблины вокруг недоуменно повторяли незнакомые их слова. Но общий посыл, судя по всему, они поняли, потому как начали что-то скандировать наподобие боевого клича. Подбадривали нас.
Пока была пауза перед боем, я быстро достал из перевязи несколько когтей, и сделал свою излюбленную лапу Росомахи.
– Ну что, сученыш, готовься подохнуть и возродиться в святилище своей сучьей богини, – прокричал Сук, и бросился на меня.
Пока я просто уклонялся, подстраиваясь под его темп. Движения гоблина были довольно отточены, и с таким противником в честном бою я еще не сражался. Поэтому быстро получил несколько порезов, выронил один из когтей на лапе, а Сук был еще невредим.
– Хах..ха-х, – тяжело дышах я после минут пяти боя на высоких скоростях, – Нужно что-то придумать, или я труп.
Сук внешне выглядел спокойнее, чем вначале схватки, видно понимая свое превосходство. Поэтому больше не орал, а движения стали отточенные.
Он снова бросается на меня, я стараюсь увернуться от кинжала справа, и у меня получается, но.
– А-а-а-а-а, – отчаянно кричу я, когда второй клинок входит мне в стопу после резкого движения Сука.
Гоблины вокруг зашумели, явно видя, к чему идет бой. А я… мне просто было больно. Да так, что соображать толком не мог. Просто судорожно хватался свободной от когтей рукой за клинок в попытке вытащить сталь, что огнем выжигала нутро.
Неожиданно кинжал выходит с чавкающим звуком, и я краем глаза вижу, как пара заносится над головой.
– Я не хочу умира-а-а-ать, – отчаянно кричал я в голове. И тогда я представил пару небольших камней за спиной гоблина, и то, на какой скорости они вкладываются мне в вытянутую руку.
Гоблины вокруг видели, как с гримасой боли на лице я вытягиваю в последней надежде руку, а потом… в теле Сука появляется пара сквозных дыр, а в мою ладонь ложатся камни.
В общей комнате тишина, Сук неверяще смотрит на свое тело, его глаза закатываются, и он падает на землю. Мышцы все еще судорожно сокращаются, но это агония.
Я же в
