как в старые тёмные времена, вином.
Я сел на диван и стал распечатывать бутылку. Откупорив её, я столкнулся с очередным препятствием в виде пробки. Я снова обшарил комнату, но так и не нашёл инструмента для открытия этой долбанной пробки, а затем резко шлёпнул себя по лбу ладонью вспомнив, что никогда не расстаюсь со своим мультитулом и сунул руку в карман. Да твою ж мать! Я был переодет и сейчас находился в полосатой пижаме, видимо отданной мне Лоренцо, и естественно никакого мультитула в ней не было. Потопав ещё несколько минут по комнате я понял, что больше ничего не найду и решил действовать кардинально. Я решил сбить горлышко бутылки. Нет-нет я не какой-то там десантник или фокусник и ровно я это не сделаю точно, но вот отколоть горлышко я в состоянии. Я взял столовый нож, валявшийся неподалёку на полу, и начал скрести им по бутылке очерчивая круг по горлышку. А когда моя многострадальная тушка выкинула белый флаг, сказав мне об усталости, я начал аккуратно отстукивать по месту, где сделал борозды ножом. Вуаля! Криво конечно, но теперь часть горлышка вместе с пробкой, прошу заметить, валялась на полу, а я вдыхал сладковато-терпкий изысканный аромат вина, от которого у меня сразу потекли слюни. Я как мог, продул и вытер полный фужер и налил в него вино, отсалютовал сам себе и отхлебнул.
Какое же оно было вкусное! Да я такого вина в жизни не пил, это точно. Я наслаждался послевкусием и проматывал события Совета в голове. Я вспоминал, что там происходило и всё это начинало давить на меня многотонным грузом, я видел каждое своё движение, помнил всю ту боль, что перенёс и винил всех вокруг и себя в первую очередь во всём этом. А иначе я не мог, ведь если бы я не согласился на выступление в Совете или бежал бы от Феликса и стал прятаться в родном городе, подальше от столицы, меня может быть бы и нашли, но не так скоро и быстро и сейчас бы я не был в таком положении. Всё бы обошлось. А ещё этот Феликс, который, не смотря на свой богатый опыт общения с Советом, и главами семей не просчитал все исходы и тупо вывел меня тем самым на эшафот. А остальные? Да им всем плевать на меня и мои желания! Им насрать на всех, кроме себя и своей семьи! Они были рождены такими, во власти, в деньгах и с правами выше любого, кого я знаю. Что им до моей плебейской жизни? Верно, для них жизнь такой черни как я всего лишь расходный материал. Как тот президент из СНГ для Европы, сделают козлом отпущения, отдадут на съедение народу и всё, они тут не при чем, их руки чистые, не смотря на то, что на самом деле они по локоть в крови и по брови в трупах невинных жителей этой планеты. Но кто же их сможет осудить, точно не я. И что теперь мне делать? А что я могу сделать с этими богатыми и властными дядьками... Мх, хотя нет, вопрос стоит поставить по-другому, что они могут сделать со мной? Ну, если только в клетку посадить, хе-хе, а так я им сильно нужен. Ну, раз так, то буду пользоваться поговоркой "дают-бери, бьют-беги". Ну и выламывать им руки так, чтобы не оставаться внакладе или взаперти. Вот и славно, на этом и разойдёмся.
Я отключился и заснул, а как проснулся сел и старался просто расслабиться и выдохнуть нервный комок, который застрял во мне. Я потерялся во времени и сидел в этом помещении, казалось целую вечность, у меня не было ни сил, ни желания делать что-либо. Как только я начинал думать о том, чтобы сделать что-то, мои руки опускались, а тело будто бы придавливало меня в диван. Я сидел, размышлял и совсем не заметил, как в мою заброшенную комнату кто-то вошёл и стал двигаться на звук моих задумчивых бормотаний. Я увидел человека только когда он встал передо мной, а я поднял голову. А н-нет, не он, а она, это была Ана Мария. Она стояла напротив меня и махала руками, видимо, пытаясь в темноте нащупать часть меня. А ещё бессильно вертела головой и глазами, пытаясь найти меня в темноте. Зрелище было забавным, не иначе, мне-то темнота никак не мешала. Девушка была очень приятна моему взгляду. Её золотые волосы, были распущены и немного растрёпаны. Жёлтое платье, под стать её тёплым янтарным глазам одновременно выглядело чувственным и подчёркивало всю красоту её фигуры, вздымающаяся от потуг грудь поднималась и манила взгляд, а пухлые алые губки, приоткрытые сейчас, сводили с ума. И вся эта картина заставила меня отвлечься от тёмных мыслей, и я протянул ей руку и взялся за её бархатную ручку, остановив тем самым махания у своего лица. Она была сильно напряжена, и казалось, что вот-вот взорвётся, от переживаний и тревоги, которая наполняла её изнутри.
- Я здесь, Ана Мария, - я поднёс её ладошку к своему лицу и она начала приятно ощупывать его, - ты меня нашла, не говори, пожалуйста, никому, где я. Я хочу побыть один.
- Т-ты, ах ты! - она отняла руку от моего лица и влепила мне громкую пощёчину, а после ещё одну и ещё, - Вот тебе! Ах ты! Да чтоб тебя!
- Тише, девочка, тише... - я продолжил также мягко с ней говорить и нежно взял её за руки, а после подтянул к себе и мягко обнял, - Успокойся, не тревожься.
- Да как ты мог! Я, мы все так перепугались за тебя! - она попыталась отстраниться, но не смогла, поэтому стала стучать мне по груди кулачками, а после прижалась и стала плакать, - я подумала, что ты сбежал, что ты бросил нас всех и что тебя могли поймать и убить!
- Ты, правда, за меня переживала? - я обнимал эту обворожительную девушку, ощущая её тепло, я мягко и ласково приподнял лицо девушки вверх и посмотрел в её влажные глаза, - мне очень приятно, что ты за меня так переживаешь Ана Мария. Скажи, а чем я заслужил такое к себе отношение?
- А? Н-нет, всё не так! - она вырвалась из объятий, и сделал шаг
