то отдаляя от своих глаз.
— Рада? Ты видишь? — Сицилия удивленно наблюдала за девушкой, а Рада кивнула, так и не отрывая взгляда от своих рук.
— Вижу, правда все в тумане, но я вижу вас, размытыми, но вижу, если приблизить к лицу достаточно близко, могу различать даже мелкие детали, — кивнула девушка и подняла глаза на Мэл. — Я вижу тебя.
— Отлично, тогда берем прикопанного, — Мэл плюнула, — тьфу закопанного, а запутали совсем, — вокруг послышался смех, мужчины переглядывались, а женщины прятали улыбки, — забираем нашу провидицу и все идем на воздух.
* * *
Теффана ждала, слишком долго ждала. Долго тянется уже пятый месяц, с тех пор, когда пропала Мэлисента в горах Ихъен. Пять месяцев она просто наблюдала, как жизнь проносится мимо нее и медленно угасала. Жить в роскошном дворце и замещать королеву — тяжелая ноша. Хорошо, что рядом есть Таура, да и Тайи, хороший управляющий, который снимал многие вопросы, даже не посвящая в них ее.
«Если ты жива Мэлисента, то должна найти выход» — Теффана спряталась в глубине кресла и закрыла глаза. Воспоминания такой долгой жизни не хотели отпускать, поглощая и заставляя сердце плакать от обиды. — «Такая долгая жизнь и такая одинокая». В ее жизни было так много мужчин, но любила она всю свою жизнь лишь одного, того, кого сама же и убила. — «Уже так поздно об этом сожалеть… Тауре нравится Тайи, надо отпустить девочку. Пусть живет так, как хочет. Может у нее жизнь будет счастливее моей?»
А в дверях комнаты стояла Таура, золотые волосы шелковым ковром струились по плечам, тонкие ладошки лежат на животе, а взгляд золотых глаз печален: «Мама, ты так постарела. Мэлисента вернись побыстрее, иначе я потеряю не только матушку, но и Тайи. Все становится таким сложным», — она обернулась, слушая тихий, но строгий голос молодого человека, который отчитывал казначея. — «Он, с каждым днем все печальнее, строже. Срывается на слуг, все больше времени проводит в одиночестве и в смотровой башне. Если ты не вернешься в ближайшее время, мы отправимся тебя искать», — Таура кивнула как бы в ответ на свои мысли и повернулась к матери. Шелк ее золотого платья, будто лучик солнца, проскользнул в комнату и Теффана открыла глаза, глядя, как дочь присаживается на пуфик у ее ног: — Матушка?
— Таура! Я так рада, что ты осталась тогда, — протягивая к ней руку, сказала Теффана.
— Может, это было ошибкой?
— Нет, все идет своим чередом. Все идет так, как и должно быть.
— Опять загадки?
— Загадка вся наша жизнь. Мы ведь не знаем, что будет завтра. Завтра, может быть, рухнет небо, или встанут воды, или еще хуже, с небес сойдут на нашу землю боги, — Теффана провела рукой по ее щеке и улыбнулась. — Все идет своим чередом. Жизнь и смерть ходят всегда рядом. Знаешь — распусти гарем. Прими клятву у Тайи и живи мирной и счастливой жизнью. И дочка, прости меня. За все, прости.
Таура прижалась к ее руке щекой и заплакала: — Мама, я так хотела, чтобы ты меня услышала тогда. Я так хотела немного твоей любви.
— Я совершила ошибку, потому и прошу за нее прощения, — Теффана обхватила дочь за щеки и вытирая ее слезы, прошептала. — Потому прошу, живи так, как ты хочешь. Я больше не буду заставлять тебя жить по моим законам.
— Но Тайи не предлагал мне принести клятву. Вдруг он откажет?
— А ты спроси? Спроси сейчас, не завтра, а сейчас. Иди дочка, не стоит ждать лучшего времени, его может и не быть. Живите этим мгновеньем, и не трать время на пустые сомнения. Люби и пусть любят тебя, — перед Таурой была женщина с золотой короной волос на голове, но с печальным взглядом и таким добрым. Она не помнит уже такой свою матушку, но сейчас она была рада, что именно сейчас, она может сохранить эти мгновения в своей памяти.
Таура встала и оглянулась на дверь, за которой был тот, о ком она вздыхала по ночам, тот, кого тянуло к ней, но который боялся совершить проступок, за который умрет так и не попробовав вкуса ее губ. Ведь Тайи уже признавался ей в любви, но она испугалась: — Хорошо мама. Я пойду?
— Иди, дочка, — Теффана улыбнулась, впервые за всю ее жизнь ей стало легче. Впервые заболело сердце не от того, что она ошиблась, опять… А потому, что она сделала все правильно.
Столица империи
Накашима уже несколько дней не находила себе места. Вот и сейчас выхаживала по огромному залу и рассматривала картины на стенах. Она знает наизусть каждого, кто здесь изображен. Вот портрет ее отца. Широкоплечий мужчина с черной копной волос, которая никак ему не поддавалась, потому он состригал их коротко. Но на этой картине он во всей красе. Может художник так видел? Вот ее матушка. Красавица Молл, темная магичка, с яркими синими глазами и жестоким взглядом. Вот же ирония, она никогда не любила своих детей, хотя родила семерых дочерей. Сразу после родов она передавала опеку над ними нянькам и возвращалась к своей магии, на которой была помешана. Вот старшая сестра — Лиза, которая умерла в свои восемнадцать, не выдержав всего, что происходило тогда на этой земле. А может она умерла, потому что матушка не захотела ее спасать из тьмы, куда сестра ушла?
Накашима обошла все портреты своей семьи, всех кого уже нет рядом с ней, и кто смотрит на нее лишь пустыми глазницами с портретов и вздохнула: — Я не лучше ее. Гревин и Рада, Питер — я потеряла всех, а те кто остались — лишь оболочки былого величия, — резко развернувшись, она подняла голову, осмотрела потолок на наличие всех золотых завитков и двинулась к массивной двери. Широко раскрыв двери, она приказала заставшим слугам. — Я в столицу, со мной пойдут десять слуг, через час отбываем.
* * *
Тайи принимал доклад от капитана. Неплох, но не сравнится с Дешеротом, а так как Тайи верил в возвращение сестры, то и назначение для молодого капитана запаздывало. Хотя в его посадке головы в его рвении понравится молодому господину, было заметно, как он рвется на такую почетную должность.
— Зортос молчит, после того как свергли княгиню Анзаи и ее дочери потеряли головы, в северных землях спокойно. Идху, и Епхат — тоже, там все спокойно, особенно после назначения новых княгинь.
— Вы выполнили мои распоряжения?
— Да. Увы, госпожа Мерсил захотела стать
