фонарика, но Волкогонов запретил себе открывать глаза, зная, что прямо сейчас может увидеть перед собой живого Кострова, который хлопнет его по плечу и станет убеждать, что все в порядке, а наутро вновь превратится в покойника.
– Николай Иванович!
Голос оказался совсем незнакомым: немолодой и хриплый, он явно принадлежал человеку, впрочем, это снова мог быть морок, и проводник не решался отреагировать на эти слова, припомнив, как «Вятка» представала перед ним в образе жены, отца и даже несуществующей дочери.
– Вы должны проснуться. Сейчас не время спать.
Голос настойчиво давал понять, что не собирается убираться восвояси, и требовал обратить на себя внимание.
– Пошел к черту, – проворчал проводник.
– Звучит забавно, – хохотнул голос. – К какому именно? Тут их так много, что есть из кого выбрать.
Волкогонов невольно нахмурился, свет настырно лез под веки, и проводник наконец открыл глаза. Перед ним стоял обыкновенный человек, держащий в руке керосиновую лампу.
– Хорошо, что вы не стали долго размышлять, прежде чем обратить на меня внимание. – Неизвестный субъект поставил лампу на землю, словно устав держать ее в руках. – Мне непросто пробираться из того места, где я обычно пребываю, на «Вятку».
– Неужели пришли прямиком из преисподней? – схохмил Волкогонов, внимательно разглядывая чужака и ища в нем хоть что-то знакомое – взгляд, жесты или выражение лица. Мужчине на вид можно было дать чуть больше сорока, возможно, около пятидесяти лет. Виски серебрились сединой, а на макушке волос осталось не так много, хотя прежде он наверняка гордился пышной шевелюрой. Его фигуру скрывал спускавшийся до пят пыльник, под которым можно было приметить теплый вязаный свитер. Обычные сапоги, какие можно найти в любом обувном или туристическом магазине. Внимание проводника привлекли только руки незнакомца – сильные, мозолистые ладони с большими узлами суставов, такие бывают у шоферов или грузчиков. Лицо покрывала седая щетина, а карие глаза смотрели с живым неподдельным интересом.
– Смотря что называть преисподней. – Незнакомец на мгновение задумался, будто вспоминая, как она выглядит.
– Давайте без этих введений, – поморщился Волкогонов, все еще не отпуская ладонь от груди Кострова. – Кто вы такой и что вам от меня нужно? Если вы от лица «Вятки» вновь решили упрашивать меня уйти или будете опять угрожать, то не тратьте время даром, мне сегодня это слушать неинтересно. Я уже давно изучил все ваши методы, и вам меня не пронять.
– Вы действительно думаете, что все знаете о «Вятке»?
– Я знаю достаточно, чтобы иметь представление об этом месте, – довольно грубо ответил проводник, теряя интерес к беседе и желая поскорее провалиться в сон без сновидений.
– У меня кое-что для вас есть.
Незнакомец опустил руку в карман и извлек оттуда медный ключ на шелковом шнурке.
«Что это? Очередная ловушка?» – напрягся Волкогонов.
– Ничего опасного в этом ключе нет, но он позволит вам попасть в то место, где вашей помощи ожидают другие страждущие.
– Что ж вы сами не поспешите им на помощь и не откроете эти запертые двери?
– Я не имею права вмешиваться в людские дела, – откровенно признался ночной гость, – я всего лишь Хранитель.
– Хранитель чего? Не «Вятки» ли?
– То, что вы называете «Вяткой», существует очень давно. Так давно, что никто уже толком не может сказать, сколько лет этой аномальной территории. Просто теперь она стала гораздо сильнее, чем прежде. Захватила больше земли и пустила свои корни туда, куда ей не следовало.
– Мне кажется, у вас проблемы с головой, – констатировал Волкогонов, посчитав Хранителя плодом своего больного воображения, которым снова воспользовалась «Вятка», придумав нового персонажа для нескончаемой игры.
– Я не могу вам сказать всего. И не уверен, что мы вообще еще когда-нибудь встретимся. Поэтому настаиваю, чтобы вы именно сейчас приняли мой подарок. Не отказывайтесь! Он может помочь вам вернуть многих.
– Не говорите ерунды! – вспылил проводник. Ему хотелось вывалить на новоявленного Хранителя множество нецензурных слов или вовсе спихнуть его с сухого места в болото, но он не хотел двигаться с места и отпускать ладонь от Кострова, вне всякой логики ощущая, что предаст машиниста, если поддастся порыву. – Убирайтесь отсюда подобру-поздорову, иначе я сломаю вам челюсть!
– Мне все равно. – Незнакомец как-то грустно улыбнулся, переложил ключ в ладонь, куда змейкой опустился шелковый шнурок, и зажал его в кулаке, затем ловко разжал пальцы и показал, что его ладонь пуста.
– Браво, хороший фокус, – оценил Волкогонов; он даже хотел похлопать в ладоши, но передумал.
Хранитель медленно взял в руки лампу, все это время стоявшую у его ног, и повернулся к проводнику спиной, после чего стал медленно удаляться в темноту, рассеивая ее крохотным лепестком пламени. Волкогонов услышал хлюпающие шаги, а человек все отдалялся и отдалялся.
– Совсем «Вятка» стыд потеряла!
Он закрыл глаза, давая себе слово, что больше не проснется, пока сам того не пожелает, и не станет отвечать любому, кто начнет его тревожить.
Но проснуться пришлось от нового звука. Волкогонову почудился женский крик о помощи, глаза сами раскрылись и против воли стали бегать по сторонам. Вокруг простиралась белая пелена тумана, поднимавшаяся от гнилых болот, в которые забрел проводник накануне.
– Приснилось, – сделал вывод Волкогонов, отметив, что ему удалось выспаться, несмотря на неприятные обстоятельства. Тело машиниста покоилось рядом, он так всю ночь и держал свою руку у него на груди, будто боялся, что за ночь оно исчезнет. – Ну что, дружище, пора отправляться.
Он сам не знал, почему разговаривал с мертвецом, как с живым. Может, просто не хотелось верить в смерть, принимать ее такой? Он встал на ноги, потянулся и тотчас почувствовал, как нечто холодит кожу на груди. Неужели ночью к коже прицепилась какая-нибудь дрянь типа пиявки? От этого предположения по коже побежали мурашки, и он поспешил сунуть руку за шиворот, чтобы наткнуться пальцами на грани ключа, который немыслимым образом оказался на его шее. Он вытащил его на свет, чтобы убедиться: да, это именно тот ключ, который держал в руках Хранитель.
– Всучил-таки, зараза!
Хотелось рвануть шелковую нить и забросить подарочек как можно дальше в болото, но чутье подсказывало ему, что это будет не так просто сделать.
Неожиданно ключ стал вести себя совсем странно: вдруг стал таким тяжелым, будто весил целый пуд. Волкогонов почувствовал, как тот тянет его к земле, и готов был уже пошатнуться под его весом, когда понял, что кусок меди тянется вовсе не к земле, а к Кострову. Пришлось снять его с шеи и опытным путем убедиться, что некая чудовищная сила, точно магнит, притягивает вещицу к мертвому телу товарища.
– Да что это за
