— Куда теперь? — спросил врач.
— На вокзал. Через полчаса поезд, это недалеко, говорят, километрах в пяти от Выборга. Завтра я стану свободной.
Мезенцев сам проводил её до двери, на прощанье Елизавета Викентьевна поцеловала его в щеку.
— Спасибо, Павел. Знаешь, я ни на секунду не сомневалась в тебе.
Закрыв дверь, Мезенцев вернулся в кабинет, подошёл к окну и увидел, как его гостья переходит улицу. Она очень спешила, все поглядывала на часы и не заметила то, что увидел профессор. Дворник соседнего дома по фамилии Кузоватый, до того мирно стоявший со своей метлой, завидя проходящую мимо женщину, вдруг переменился в лице и даже выронил скрученную уже было самокрутку. У Мезенцева все похолодело в душе. Кузоватый и в царские времена считался первейшим стукачом, не оставил он этого ремесла и при новой власти.
«Донесёт, без сомнения донесёт! — с ужасом подумал Мезенцев. — А из старых жильцов в нашем доме остался только я. Про наш роман с Бураевой в Петербурге знали многие. Они поймут, что княгиня приходила ко мне.»
Елизавета Викентьевна заметила только внешние перемены в облике своего любовника. На самом деле профессор давно уже сломался и внутренне. Он слишком близко знал власти предержащие нынешнего режима. Помнил серого невзрачного палача Урицкого, лечил опухшего жабообразного Зиновьева. Людям этой формации ничего не стоило послать под нож гильотины полстраны. Что значит для них жизнь одного, хотя и очень хорошего врача?! И тогда его многочисленная горячо любимая семья останется без кормильца. Больше всего Мезенцев любил своего сына, позднюю радость, наследника фамилии.
Два часа профессор провёл в тягчайших душевных муках. Наконец он снял трубку телефона и сказал робким, не похожим на свой обычный голосом:
— Барышня, мне ОГПУ. Соедините меня с товарищем Глебом Бокием…
«Нашими доблестными пограничниками в районе финской границы пресечена попытка группы бывших буржуев перебраться в их капиталистический рай. В завязавшейся перестрелке все четверо перебежчиков были убиты, в том числе одна женщина. Лёгкое ранение получил красноармеец Семёнов. Слава нашим недремлющим стражам границы!»
14. УТРО НЕСОСТОЯВШЕЙСЯ ЛЮБВИ.
Силин проснулся ещё ночью, от холода. Его удивили две вещи: небо, затянутое сплошной пеленой и не пропускающее блеска звёзд, и то, что он кое-что запомнил из сна. Какие-то обрывки, что-то, связанное с его любимой монетой, лица людей, мужчины и женщины, некоторые фразы, даже запах хорошего табака. Раньше от него ускользало все, оставалась лишь досада, что он не может ничего вспомнить.
Приподняв голову, Нумизмат осмотрелся, все было спокойно, тихо. Достав из сумки свой термос, он напился кофе и с большей бодростью стал ожидать рассвета.
Сергея он разбудил с первыми лучами зари. Тот хорошо выспался, воспрял духом. Про Марину этого сказать было нельзя. Нахохлившейся птичкой она наблюдала, как мужики раскочегаривают примус.
— Марин, не грусти, все будет нормально, мы прорвёмся! — попробовал подбодрить её супруг, но девушка словно не услышала его слов. Так же молча она ела приевшуюся китайскую лапшу, ковырялась с ней дольше всех, от кофе отказалась совсем. Чуть задержал их Силин, впервые за многие дни побрившийся и сменивший свою грязную одежду на все новенькое. Теперь в его облике не осталось ничего угрожающего или ужасного. Сергей преображение попутчика воспринял как должное, но Марина насупилась ещё больше.
— Ну что, поедем? — спросил голосом, полным энтузиазма, Козлов.
— Сейчас я выйду на дорогу, посмотрю что почём, если все нормально, то дам тебе знать, — предложил Михаил.
Дорога оказалась всего-то в пятидесяти метрах. Судя по разбитому асфальту, вела она к какому-то колхозу. За все утро Силин расслышал лишь утробный рокот грузовика, да кто-то промчался на мотоцикле с пробитым глушителем.
Постояв с минутку на шоссе, просмотрев и прослушав округу, Михаил сунул два пальца в рот и громко свистнул. Через пару минут негромко заурчал двигатель «газели», Нумизмат поправил на плече свою сумку-неразлучницу. Скошенная кабина машины уже показалась из леса, когда внимание Силина привлёк какой-то посторонний звук. Он повернул голову налево и в ту же секунду из-за поворота метрах в двухстах от них показался стремительно нёсшийся автомобиль. Это была бежевая «шестёрка» с помятой облицовкой и выбитой левой фарой.
— Назад! — крикнул Силин, отчаянно махая рукой.
Сергей также увидел машину преследователей, включил заднюю скорость, но, видно, сделал это слишком резко, и двигатель заглох. А бежевый «жигуленок» неотвратимо приближался, было видно, как внутри салона оживлённо задвигались люди. Жбан все-таки выследил убийц своего брата. Звериное чутьё заставило его остаться вчера здесь, в районе, где он потерял строптивую «газель». Как ни уговаривали его подельники ехать дальше, Жбан упрямо продолжал курсировать по единственному просёлку, куда могли свернуть его кровники. И он угадал, подсёк их на выезде, как карася на крючке.
Силин рванулся было к заглохшей машине, затем остановился и, выхватив из кармана пистолет, поднял его двумя руками, поймал на мушку тёмную фигуру водителя и нажал на спуск.
Когда первая пуля ударила в ветровое стекло «жигулей», расстояние до стрелявшего составляло не более сорока метров и с каждой секундой неудержимо сокращалось. Нумизмат продолжал вести огонь, упрямо стараясь удержать прыгающую мушку на том месте, где должен располагаться шофёр. Попал он или нет, Силин не знал. Густая сеть трещин покрыла стекло. Выплюнув последнюю пулю из обоймы, пистолет замолк. Казалось, что машина сейчас собьёт Нумизмата, отскочить он не успевал. Но случилось чудо: «шестёрка» вильнула, шины засвистели на заносе. Миновав остолбеневшего Михаила, автомобиль по диагонали пронёсся ещё метров тридцать, завалился набок и перевернулся вверх колёсами в противоположном кювете.
Двигатель «шестёрки» заглох, в наступившей тишине было слышно, как продолжают крутиться колёса машины. Силин, переведя дух, махнул рукой Сергею: давай, дескать, выезжай. Но в этот момент со стороны «шестёрки» послышались удары, звон разбитого стекла, а потом загремели и выстрелы.
Услышав свист пуль над головой, Силин стремительно рванулся в сторону кювета и упал в него прежде, чем ошеломлённые катастрофой бандиты успели получше прицелиться. Лёжа на спине, он лихорадочно искал у себя в кармане запасную обойму, потом вспомнил, что патроны лежат в сумке. А со стороны противоположного кювета в его сторону уже бежали двое, стреляя на ходу.
«Кажется, все!» — мелькнуло в голове у Нумизмата. Но в этот момент рядом, со стороны «газели», загремели ответные выстрелы.
«Серёжка!» — понял Силин, открыл молнию и начал лихорадочно шарить в сумке. Когда он сменил обойму и выглянул на дорогу, она была пуста. Сергей от волнения ни в кого не попал, но шуганул обоих бандитов, заставив их снова попадать в кювет.
Разобравшись в обстановке, Нумизмат, пригнувшись, пробежал к машине и вытащил из кабины словно окаменевшую Маринку. От ужаса она ничего не соображала, очутившись на земле, кинулась было бежать не за машину, а на дорогу, хорошо, Силин успел её ухватить за руку и убрать из зоны обстрела.
