них и сильнее, куда яростнее и вооружён сразу двумя топорами из того что проклятого материала, что и мечи кровопускателей. Герольд Кхорна вёл целую орду в бой, но теперь мог лишь обороняться.
Я же был простым человеком, куда слабее физически и Серых Рыцарей в их силовой броне, и этих демонов. У меня не было достаточной огневой мощи и на фоне терминаторов и Титана на меня без смеха нельзя было взглянуть. Огромные тени что космодесантников, что демон-принца Кхорна накрывали меня с ног до головы. Но хоть я и был действительно прост, да и наверное в чьих-то глазах слаб, но у меня была связка противотанковых гранат и мне было глубоко насрать, что там обо мне кто-то думал.
Взбираясь по горе из трупов, спотыкаясь о тела собственных товарищей и изредка уклоняясь от тел отбрасываемых безумной битвой наверху горе, я поднимался всё выше. Боль распространялась по всему телу, каждый шаг сопровождался странным хрустом и какими-то движениями внутри тела, сколько у меня было переломов? Когда перестали заживать раны? Сколько ещё протянет эта смертная плоть?
Я не знал и знать не хотел. Мне было не важно сколько может протянуть это тело, оно будет жить до тех пор пока сраная связка гранат не будет использована с максимальной пользой. Это была моя единственная цель, главный апофеоз всей жизни и цена, что заплатит враг за каждого убитого гвардейца.
В трофейный противогаз я плевался кровью, хрипя словно старик на смертном одре, в небе летали кровавые вороны и там же взрывались снаряды, плюясь металлическими осколками во все стороны. Но чем выше я поднимался, тем больше угроз подмечало моё боковое зрение. Целая станция адских гончих вдруг отвлеклась от поедания останков и помчалась в мою сторону. Они боялись Серых Рыцарей, но любили рвать гвардейцев.
— Ещё чуть-чуть… сука… — прошипел я, после чего припал на колено и одно из тел начало скатываться вниз прямо в момент моего наступления на него.
Я спотыкнулся, упал лицом прямо в разорванную плоть, запачкав внутренностями стёкла противогаза. Обеими руками я сжимал связку гранат, чтобы не потерять её. Едва удалось сохранить равновесие, но это мгновение сожрало невообразимо много времени. На вершине же раздался жуткий лязг металла, будто бы кто-то вскрыл консервную банку. Демоны брони не носили, одному из Серых Рыцарей сейчас сильно досталось.
Я не успевал, было поздно, как вдруг у подножия горы трупов раздался крик:
— ПРИКРЫТЬ КАПИТАНА!!! — во всю глотку заорал тот, кто всегда предпочитал говорить чуть ли не шепотом.
Тихий всегда был рядом, хоть заметить его было крайне трудно. Молча делал свою работу и как полагается настоящему криговцу не просил ни наград, ни признания. Но когда ситуация встала ребром, то он без промедления привлёк к себе всё внимание поле боя, начав двигаться с последними остатками нашего полка наперерез стае адских гончих.
Засияли лучи лазганов, в ближний бой с дикими тварями вступили те, кто был с рождения мёртв. У них не было никакого шанса и захлёбывалась стрельба. В лучшем случае бойцам удавалось подорвать себя вместе с врагом, ведь гончих было просто больше и они моментально расправились с отрядом. Но они отвлеклись от меня, снова принявшись жрать свежие потроха своей добычи.
Как же тяжело давались последние метры до проклятой высоты, но вскоре я высунулся из-за края и увидел яростный бой, исход которого не подразумевал наличия победителя. Один из братьев уже стоял позади, его могучий наплечник был разорван, всю его броню покрывала кровь, а сам он потерял в лучшем случае половину своей скорости и подвижности.
В это же время два брата теснили герольда Кхорна шквалом ударов. Их совместная работа была идеальной, атаки шли с разных направлений и почти друг за другом. Они не оставляли даже малой возможности своему врагу, но раз за разом герольд умудрялся отбивать шквалы атак, а психические атаки рассыпались искрами о его ауру жажды крови. Он был невероятно силён, так ещё и битва шла на высоте, что периодически становилось причиной прилёта болта в спину в самый неудобный момент.
Я же дождался лучшего момента и резко выскочил на гору, начав делать разгон и замах для броска своей связки. И никто не обратил на меня внимания. Ни величественные Серые Рыцари, ни кровожадный герольд. Увлечённые своим сражением невероятного уровня они забыли о таких мелочах как люди. Ведь в такому аду не мог выжить простой человек. Они были одинакового горделивы и самоуверенны, что меня хоть и радовало, но и невероятно сильно задевало. Ведь прожив в шкуре гвардейца я уже знал на чьих плечах держится весь Империум.
И проделав путь по дуге с колоссальным взрывом взрыв моей связки мгновенно оторвал ногу герольда, попутно пошатнув и Серых Рыцарей ударной волной. Осколки также полетели во все стороны, но какого-то уровня силовой броне они нанести не смогли. Зато мне досталось куда сильнее, ведь гранат в связке было много и бросать её приходилось с десяти метров, вне укрытия.
Сбитый с ног я кубарем покатился вниз по горе из трупов, пытаясь за что-то ухватиться и остановить падение, но такими попытками едва не переломал себе руки. И упав в самом низу я испустил болезненный выдох, после чего почувствовал что не могу вздохнуть. Грудную клетку будто бы сжало и сразу справиться с этим у меня не получалось. Адским гончим же было насрать на мои проблемы, они увидели кусок мяса который прилетел прямо к ним.
И в этот момент треснула моя душа, не выдержав безумного напряжения. Слабым же местом оказалась та часть, которая ранее принадлежала прошлому владельцу этого тела. Маленький мальчик, который не смог выдержать безумной нагрузки. Его ожидания пошли в разрез с реальными возможностями став причиной ужаснейшей кончины. На протяжении всего этого пути он был рядом, следил и тоже становился сильнее, но в роковой момент словно всплыло то, что так и не было решено. Не он прошёл этот путь полностью, а я.
Он завыл и закричал, начав разрывать мою душу. Он уже не мог выносить творящего безумия, одним за другим бессмысленно погибали его товарищи, словно скот их гнали на мясобойню. Проклятый враг сжирал гвардейцев заживо, страх был повсюду и ломались здесь даже куда более зрелые и матёрые бойцы. И хоть душа этого юнца принадлежала криговцу, но это был парень которому ещё не стукнуло восемнадцати. Он хотел лишь вырваться из этого ужаса, наконец-то умереть и ничего не слышать, ничего не видеть, ничего не
