Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 147
на фабрику (он не знал, что она уже на полпути), то, ни минуты не раздумывая запретил ей даже думать об этом. «Не приезжай», – с неожиданной настойчивостью вымолвил он и тогда у Зинаиды Зиновьевны появились некоторые подозрения, о которых она предпочла пока умолчать, тем более что, оторвав взгляд от проносящихся за окном маршрутки заметеленного городского пейзажа, она увидела полный салон старательно отворачивающихся пассажиров. Нилепин бросил трубку, Сферина перезванивала ему несколько раз, но он не отвечал.
Тем временем, она преодолела турникет на проходной где беспросветно скучал ковыряющий в носу пузатенький охранник и вошла на территорию фабрики. Она была уже внутри, электронный ключ зафиксировал ее появление с точностью до секунды. Прежде чем войти в цех, она свернула в сторонку и вошла под трясущийся от порывов ветра навес курилки. Сферина была из курящих и решила выкурить одну сигареточку для снятия нервного напряжения. Пока она затягивалась и еще раз перезванивала Нилепину мимо нее прошел и вошел в цех какой-то незнакомый тип в очках, должно быть из новеньких, потому что Сферина не узнала его в лицо.
Ворота были заперты, но входная дверь открыта и к ней шли несколько человеческих следов. К ним присоединились и следы Зинаиды Зиновьевны – самые глубокие, каблуки ее зимних сапог безжалостно взрыхлили снежный покров. Женщина вошла в цех и почти сразу натолкнулась на незнакомца, держащего в руках планшетный компьютер. На ее вопрос он ответил, что видел Леву Нилепина около слесарки.
Сферина пошла в нужном направлении, но притормозила у четырехстороннего фрезерного станка, приготовленного, видимо, для перемещения в другое место. Работа была неокончена, станок был снят с фиксирующих болтов, электронные внутренности вывернуты наружу. Пахло паленым. Никого не было, но Зинаида Зиновьевна предположила, что ее душка Нилепин был здесь и помогал наладчику Пятипальцеву. Они давно дружили между собой, да так что Сферина иногда ловила себя на ревности. Ревновать Леву Нилепина к мужчине, тем более к Юрке Пятипальцеву, была смешно, но Зинаида Зиновьевна ничего не могла с собой поделать, порой она ревновала своего юного кавалера даже к обожаемым им компьютерным играм и автомобильным журналам, которые он покупал много и очень пристально рассматривал каждую фотографию. Она позвонила ему еще раз, и на этот раз Лева ей ответил, хотя она уже и не надеялась на это чудо и планировала методично обойти в его поисках весь цех. А он, гад ответил ей, что уже уехал домой! Каков нахал! Уехал он!
Сидит, наверно, с Пятипальцевым в раздевалке и хлещет пиво.
Зинаида несколько раз перезвонила ему, но безрезультатно. Он внезапно оглох на оба уха и перестал слышать собственный телефон. Чем же это он так занят, что даже с ней не может поговорить? Цех был погружен в тишину, поэтому невозможно было не услышать телефонную мелодию. Зинаида еще раз осмотрела четырехсторонний фрезерный станок, с сомнением заглянула внутрь элетрического шкафа и, обнаружив там клубок обгорелых проводов, схватилась за рот. «Ну точно бухают!» – решительным шагом она направилась не к слесарке, а в сторону раздевалки, по пути завернув чуть в сторону к своему родному сборочному участку, именуемому на фабрике «Сборкой Каркасов».
Несколько столов со специальными разметками, поддоны с нарезанными по своим размерам сосновыми брусами и деталей из МДФ, поддоны с готовыми собранными дверными каркасами – скелетами будущих дверей. Зинаида Сферина работала на этом участке почти пять лет, если бы на ОАО «Двери Люксэлит» была должность бригадира, она бы давно получила ее, а пока она ограничивается ежегодными грамотами как лучший работник фабрики. Она получила их уже три, причем застекленные рамки собирали тут же в цеху на участке «Рамки», их не покупали в магазине и не заказывали по интернету. Сами листы с текстом распечатывали на принтере в офисе, и генеральный директор Шепетельников вынужден был поддерживать традицию лично подписывать каждую наградную грамоту, впрочем, не вникая кому именно их дают и за какие такие заслуги. А заслуг как таковых не было никаких, мастера выбирали претендентов на грамоты исходя не из личностных качеств работника и его добросовестному отношению к своим обязанностям, а просто тупо по времени, которое работник числится на предприятии. Соответственно, каким бы замечательным не был работник, как бы он ни рвал жопу, выслуживаясь перед мастерами участков и заведующего производством, но он никогда не получит свою грамоту, если в цеху есть кто-то, кто работает на фабрике дольше него, даже если этот старичок беспробудно уходит на больничный или сидит сиднем на одном месте и жалуется на давление. Таким образом наиболее старенькие работники подаренные грамоты уже не то что перестали считать, а даже перестали брать домой, бросая их где попало в цеху и даже теряя в день вручения. Ни о какой денежном эквиваленте и речи никогда не стояло, на просьбы «лучших работников» простимулировать грамоту хотя бы какой-то жалкой тысячью рублей Даниил Даниилович Шепетельников отвечал отворачиванием лица, а Константин Олегович Соломонов говорил, что денежные вопросы не в его компетенции и надо обращаться в Шепетельникову, к которому он по этому вопросу никогда не обращался, потому что прекрасно знал его ответ и радовался, что, хотя бы грамоты еще дают.
Вспомнив один случай, произошедший несколько лет назад, Зинаида Сферина усмехнулась. Это было еще при прежнем генеральном директоре – Егоре Леонтьевиче Васильеве. Тогда еще на премии для лучших работников ежегодно выделяли сто тысяч рублей, которые поровну делили на всех работников, выплачивая каждому тысячи по три-четыре. Но в какой-то год Егору Леонтьевичу, от природы достаточно благоразумному мужчине, редко ошибающемуся, пришла в голову странная идея, озвучив которую он, наверное, не удосужился обсудить ее хоть с кем-нибудь. Он решил разделить сотню тысяч на три части – 20, 30 и 50 тысяч и провести среди получателей грамот розыгрыш, победителям которого и достанутся три денежных приза. В итоге двадцать и пятьдесят тысяч получили двое рабочих с одного станка, но вместо того чтобы обниматься и праздновать, два друга подрались из-за несправедливости. Почему одному пятьдесят, а другому только двадцать? Ведь работают они одинаково. Соответственно на них ополчились и другие двадцать семь претендентов-грамотообладателей, которым кроме самодельной бумажки в рамочке ни досталось вообще ничего. В итоге обоим победителем пришлось увольняться.
А тридцать тысяч получила уборщица в офисе, при том что кроме офисных служащих ее вообще никто не знал ни в лицо, ни по имени, но оказалось, что она работала уже достаточно давно, чтобы встать в ряд со старичками. С тех пор сменился руководитель, отменили денежные премии,
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 147
