замирает, затем медленно оглядывается через плечо, на то место, где я только что говорила с воображаемой подругой.
– У тебя… все нормально? – осторожно спрашивает она.
Заливаюсь краской.
– Все нормально. Чего твой тупой пьяный мозг хотел от Мэтта в ту ночь?
– Я… – Она вздыхает, проводя рукой по волосам. – Я знала, что вы были на свадьбе, и решила приехать и устроить сцену, чтобы ты узнала, что я сплю с Мэттом. Он поговаривал о том, чтобы уйти от тебя, и я собиралась ускорить процесс. Я приехала и стала ждать.
– Что произошло, когда он приехал?
– Я спросила, где ты, а он просто стал орать, чтобы я ехала домой. Не дал мне и слова вставить.
– Он был расстроен? Злился?
– Да. Я подумала, что он понял, зачем я приехала и караулила его у дома. Я извинилась и уехала.
– А он… не знаю, выглядел растрепанным? Испачканным?
Нина делает шаг назад, касаясь дверной ручки, чтобы в любой момент сбежать от этого разговора.
– Мэтт не убивал Савви. Я его знаю. Он ее не убивал.
Поднимаю бровь.
– Так хорошо его знаешь, что даже не догадывалась, что он до полусмерти избивал жену?
Ее взгляд становится холодным. Она молчит.
– Почему всем так хочется заступаться за него, а меня быстро и без вопросов нарекли убийцей?
– Во‐первых, он не был залит кровью Савви. А во‐вторых, я на подкасте тебя защищала.
– Знаю. Я думала, это потому, что мы когда-то дружили, но теперь мне кажется, что ты просто чувствуешь вину, что спала с Мэттом. Похоже на правду?
– Иди к черту, Люси. – Нина возвращается в дом и захлопывает за собой дверь.
Глава 40
ЛЮСИ
То, что Пейдж обнаружила нас вместе в постели, вроде никак не отразилось на Бене, потому что вечером он снова приглашает меня к себе, и я уже перестаю делать вид, что собираюсь взяться за ум.
В номере оглядываюсь по сторонам, но Пейдж нигде не видно. Мы одни.
– Я забрал у Пейдж ключ, – говорит Бен, заходя на кухню. На столешнице стоят два стакана со льдом, ждущие, чтобы в них что-нибудь налили.
– Ты же понимаешь, что даешь ей знать, что мы всё еще спим.
– Понимаю. С кем я встречаюсь, никак ее не касается.
– Бен, мне кажется, «встречаюсь» – не самое подходящее слово.
Он замирает, держа над стаканом бутылку виски, и приподнимает бровь.
– С книгами все нормально? Ну, с твоими книгами.
– Либо продажи взлетят до небес, либо моя карьера будет уничтожена. Жду не дождусь увидеть, что из этого произойдет.
Он морщится, но прощения не просит.
Имей я хоть каплю самоуважения, я бы ушла. Я не спала бы с мужчиной, который использует мою жизнь и убийство моей подруги для онлайн-заработка.
Очевидно, самоуважения мне не хватает, потому что я иду и сажусь на диван в гостиной. На столике лежат ноутбук и бумаги.
Глаз зацепляется за мое имя, я наклоняюсь вперед и беру листок, чтобы рассмотреть написанное получше. Это план выпуска. Мамино имя тоже тут есть, и имя Нины. Бен набросал несколько строчек того, что собирается сказать, аккуратным и весьма разборчивым почерком, и мой взгляд цепляется за одну из фраз.
«Скорее всего, Люси не собиралась убивать Савви. Моя теория – шок от того, что она сделала, вызвал нервный срыв, который совершенно стер это воспоминание».
Поднимаю взгляд на Бена, подошедшего ко мне с двумя стаканами виски.
– Ты думаешь, это сделала я.
Это не вопрос, а утверждение.
Бен переводит взгляд с меня на лист. Не могу понять, хотел ли он, чтобы я это увидела. Обычно он все хорошенько расчищает перед моим приходом.
– Это всего лишь один из возможных вариантов концовки.
Беру у него стакан. Он тяжелый. Не убил бы, если б я разбила его Бену о голову, но сделал бы очень больно.
Отодвигаю листок в сторону, чтобы посмотреть, что под ним. Бен сказал правду – это одна из возможных концовок. Тут есть заметки о том, что ее убил Мэтт, и об отсутствии конкретного заключения.
Но подробно расписан только вариант со мной. В остальных всего две или три строчки. У меня – целая страница.
– Ты думаешь, это сделала я, – повторяю я.
Не знаю, почему я разочарована. Я ведь никогда не думала, что он на моей стороне.
Или, может, это неправда.
Он садится в кресло напротив меня и наклоняется вперед, опуская стакан на столик.
– Я не дошел до какого-то конкретного заключения.
– Бен…
– Я еще работаю. – Он ненадолго замолкает. – Это была изначальная концовка, до того, как ты приехала сюда и согласилась со мной поговорить.
Делаю большой долгий глоток. Он обжигает мне горло. Ставлю стакан на стол слишком сильно, и часть содержимого выплескивается на мое будущее в подкасте, размывая его идеальный почерк.
– Теперь ты передумал? – спрашиваю я.
Он отвечает не сразу.
– Тогда я ничего не решил. И в данный момент тем более не решил.
Наверное, сейчас это лучшее, на что я могла надеяться.
– Но ты говоришь мне не всю правду, – говорит Бен, вздергивая бровь. – И мы оба это знаем.
Смотрю на него. Да, он прав. Может, не стоит винить его в том, что он во мне не уверен?
– И не только про Мэтта, – говорит Бен. – Про другое тоже. Завтра выходит твое интервью. Мне не хочется верить, что это была ты, но у меня еще есть вопросы, на которые ты не хочешь или не можешь отвечать.
Склоняю голову, наблюдая, как он потягивает свой виски. Молчание растягивается между нами, подтверждая его слова: я не готова отвечать на его вопросы. Невиновный человек, наоборот, спешил бы как можно скорее все прояснить.
– Если думаешь, что это могла быть я, – не боишься, что я и тебя убью?
У него в глазах появляется искра.
– Нет, не особо.
– «Не особо»? – Осушаю стакан, и очень зря. Сейчас пьянеть не нужно – мне уж точно. – Это же не часть подкаста, да? Ты в конце всем расскажешь, что мы переспали?
– Боже, нет; так я выставлю себя в ужасном свете.
– Да, это ты себя выставишь в ужасном свете, – безрадостно усмехаюсь я.
– И я не стал бы поступать так с тобой, – искренне добавляет Бен. Я все еще сомневаюсь, верить ли ему.
На столешнице, где он нарезал лаймы, лежит нож. Я представляю, как хватаю его и вонзаю Бену в грудь. Достаю и вонзаю. Достаю и вонзаю.
«Давай, давай, как в “Изгоняющем дьявола”!» – радостно кричит Савви.
Лампа в
