тьмы и.. Что? Неужели не нравится? – запнувшись на полуслове, спросил он.
– Ммм.. нет-нет, очень впечатляет. Всегда хотел иметь в своем распоряжении побольше квадратных метров, – я попытался перевести все в шутку, – только вот наполненность этого места разочаровывает.
– Ха-ха-ха, – он смеялся, наверное, целую минуту, а когда закончил, с улыбкой обратился ко мне, – ты подметил очень точно.
– Напоминает что-то из прошлой жизни?
– Трудно сказать, – я замялся, – и да и нет. Давай будем считать это обычной человеческой проницательностью.
– Значит, проницательный? Что-ж, пусть будет так. Тем интереснее мне будет с тобой беседовать. Не представляешь как долго я ни с кем не беседовал. Кстати, не хочешь чего-нибудь выпить? Помнится, в прошлую нашу встречу ты не скромничал, а попросил, цитирую: «Лучшее, из того, что сможет предложить твоя богодельня», а сейчас вот не спешишь, молчишь, практически не дерзишь, выпить не попросил. Видимо прошедшие года прошли не зря.
– Хм..Не откажусь от виски. Если есть односолодовый с выдержкой, скажем в двадцать лет, то это просто превосходно, – замечания по поводу пошедших на пользу мне лет я просто-напросто проигнорировал. Пусть говорит, что хочет, сейчас, это не главное.
Несколько секунд темные очки Гинеала пристально наблюдали за мной, а потом он плавно повел свободной рукой, а я ощутил как мои пальцы правой руки сжимают стакан, на четверть заполненный янтарной жидкостью с огромным шариком льда, занимающим практически весь стакан. Спустя еще секунду я почувствовал холод, идущий от стакана, зажатого в моей руке.
Хорошо было бы иметь такую магию в своем арсенале. Но, материализовать объект, придать ему физическую оболочку считается невозможным. Стихийные же проявления, лезвия ветра, копье воды, каменные иглы и прочее, рассеиваются без следа, как только иссякнет сила, вложенная в них. Таковы законы этого мира. Или.. миров? Откуда я вообще знаю все это? Я был магом? Нет, вернее не совсем. Так кто же я? Мой собеседник явно знает обо мне если не все, то большую часть, а значит, в процессе этого разговора я получу ответы на подавляющее большинство своих вопросов. Главное только не спугнуть это неожиданное радушие к моей персоне.
Кивнув своим мыслям, неторопливо подношу стакан к губам и делаю глоток. Нос тут же забивает чем-то знакомым, рот и горло обжигает, но не сильно, при этом ощущается этот едва уловимый яблочный привкус. Я это уже пил. Не могу вспомнить, где и когда, как и марку напитка, но уверен, что пил этот виски в прошлую встречу и как минимум один раз до нее.
Зажмурившись в блаженстве, от накативших теплых ощущений и чувства дежавю я повернулся лицом к огню и откинулся на спинку. Какой мягкий диван, я будто плыву на нем.
– Вижу, я угадал. Понравился напиток. – Утвердительно проговорил Гинеал, внимательно наблюдая за мной из-под темных очков. Я практически чувствовал его взгляд.
– Да, напиток неплох. Но я не люблю ходить вокруг да около. Скажу прямо, у меня очень много вопросов, на которые ты, надеюсь, сможешь дать ответы.
– На все, точно нет, просто не смогу. Мне ведь надо, чтобы ты кое-что для меня сделал там, в реальном мире. Помнишь? А мое вмешательство лишь усугубит сложившуюся сейчас и так донельзя непростую ситуацию.
– Уважаемый Гинеал, но я ведь и не прошу тебя вмешиваться, всего лишь ответить честно на мои вопросы.
– Ох, Теодор, – подперев рукой щеку, скучающе протянул мой собеседник, – о том, что информация является самым страшным оружием ты, конечно, знаешь. Неужели не можешь сделать вывод о том, что ответы, а тем более ответы на запретные вопросы, являются куда большим вмешательством чем любое действие, совершенное человеком. Во все времена, информация являлась, является и будет являться ключом как к великим свершениям, так и великим злодеяниям.
– Я знаю это, – соглашаясь, чуть наклонил я голову, – но также знаю и то, что совершать преждевременные выводы не всегда правильно. Они могут быть ошибочными. Например, откуда тебе знать, что за вопросы я хочу задать. А если ты все-таки знаешь, или допустим, умеешь читать мысли, то тем более не возьму в толк, каким образом это может повлиять на сложившееся положение вещей.
Гинеал, во время моей речи иронично изогнув правую бровь дугой вздохнул. Потом слегка постучал указательным пальцем руки по стакану и еще раз вздохнул. В этот раз куда как более тяжело, чем в первый.
– Вопросы, вопросы. Кто я? Где мы? Чего я добиваюсь? Но самый главный. Кто ты? – он сделал паузу и продолжил, – предположим, с последним я могу тебе помочь. Это вполне в моих силах. Тем более я и вытащил тебя сюда только лишь для того, чтобы ты сохранил память об этом месте и вернулся осознанным, – после этих слов мой собеседник поднял руку и медленно снял очки.
Черт, да я явно поторопился с выводами о том, что с глазами у него все в порядке. На меня смотрели два темных, бездонных провала. Нет, не так. Сами глаза были на месте. Только вот белок, радужка и зрачок были настолько непроглядно черными, что казалось будто это миниатюрные черные дыры, всасывающие свет без остатка. Вот это буркалы.
После недолгой борьбы взглядов я попытался отвернуться и не смог. Взгляд словно прилип к этим черным пятнам, отчетливо выделяющимся на фоне бледного, белого лица.
– Не отводи взгляд, вспоминай! – на последнем слове от него повеяло холодом и силой.
Я вспомнил все.
