сокрушительной сердечной боли.
Врач спрашивает меня, не хочу ли я сделать УЗИ и, возможно, выяснить пол ребенка. После того, как я соглашаюсь, приходит сонолог. В тот момент, когда я вижу движущийся черно-белый сгусток на экране, все мои мысли успокаиваются.
Мои губы приоткрываются, когда я наблюдаю за шевелением плода и слышу гулкое сердцебиение.
— Вы на пятнадцатой неделе беременности, — говорит доктор с улыбкой. — Он выглядит здоровым.
— Он? — спросила я, а потом посмотрела на нее. — Как вы это поняли?
Она указывает на темное пятно посередине.
— Вот почему ребенок — это он.
— Ой, — Кристина улыбается. — Поздравляю, Саша. Я не могу дождаться, когда узнаю пол своего ребенка.
Я продолжаю смотреть на экран, в моих глазах собирается влага. Я думаю что, возможно, становлюсь слишком эмоциональной или что-то в этом роде.
Потому что я действительно хочу подержать этого ребенка на руках. Я думала, что у меня нет цели после мести, но, может быть, это знак.
После долгого разглядывания ультразвукового изображения, я засовываю его в задний карман джинсов и прошу Кристину спрятать витамины для беременных, которые дал мне доктор, в ее сумку.
Прежде чем мы уйдем, я хватаю ее за руку.
— Не говори Кириллу или Константину, или даже Карине. Вообще никому не говори.
Ее брови хмурятся.
— Почему?
— Это сложно объяснить. Мне нужно кое с чем разобраться, прежде чем я расскажу Кириллу.
— Хорошо.
— Правда?
— Конечно. В любом случае, это твоя хорошая новость, которой ты можешь поделиться.
— Спасибо, Кристина.
— Всегда пожалуйста. Я счастлива, что теперь у меня есть с кем разделить беременность, — выражение ее лица омрачается. — Я пыталась быть рядом с Юлей, но не думаю, что я ей нравлюсь.
— Ей никто не нравится, кроме Константина.
— Я знаю, именно поэтому я пыталась выполнить свой долг невестки, но она никогда не одобряла меня.
— Игнорируй ее, как это делаю я. Она не стоит твоих усилий.
— Спасибо. Мы можем вместе ходить на занятия для беременных... Если ты, конечно, не ненавидишь меня.
— Почему я должна тебя ненавидеть?
— Из-за помолвки?
— Ох. Ты об этом. Не беспокойся. Все это осталось в прошлом.
— Спасибо. Если это тебя хоть как-то утешит, я Кириллу никогда даже не нравилась. Ты единственная женщина, на которую он смотрит так, словно боится дышать.
Я смеюсь.
— Ты преувеличиваешь.
— Тебя не было там, когда он думал, что ты умерла. Он каждый день посещал твою предполагаемую могилу и напивался до потери сознания. Он едва дышал без тебя и вернулся к жизни только после твоего возвращения.
Я сглатываю, мое сердце колотится так быстро, как будто на него никогда не наступали и не рвали в клочья. Лучше бы это были просто гормоны.
Так и должно быть.
* * *
— Я буду ждать здесь.
Я смотрю на Виктора, который сопровождал меня сегодня к моему брату.
Новый год наступил и прошел, поэтому Кирилл был обязан вернуться к своим обязанностям. Итак, мы все вернулись в Нью-Йорк.
Поскольку у него важная встреча с другими лидерами, он поручил Виктору отвезти меня сюда. Давайте просто скажем, что поездка с ним была не так ужасна, как я предполагала. Мы просто игнорировали друг друга.
Когда мы прибыли в смежную комнату, он открыл ее своим отпечатком большого пальца и сказал мне зайти внутрь.
Он, вероятно, хочет остаться снаружи, на случай если я попытаюсь что-то предпринять и помогу Антону сбежать.
Я осторожно делаю несколько шагов вниз. Мои тренировки прекратились, а вместо них я начала заниматься спортом, который разрешен для беременных. Кирилл продолжал спрашивать, почему у нас больше не бывает утренних боев, но остановился после того, как я сказала ему, что тоже не хочу причинять ему боль.
Он сказал, что я не буду драться ни с кем, кроме него, и я согласилась, на что он сузил глаза. Я знаю, что он что-то подозревает, но не уверена что именно.
Однако, это мысль для другого дня.
Мой приоритет сейчас — маленький мальчик, которого я ношу. Я не смогла позаботиться о нем в первом триместре, так что теперь сделаю это должным образом.
У меня на животе начинает появляться выпуклость, и Кирилл определенно скоро заметит это, учитывая все то количество секса, к которому он относится как к религии. Проблема в том, что я не уверена, как, черт возьми, поговорить с ним об этом.
Я не могу сказать ему, пока не пойму что делать со всей этой ситуацией, а именно с моей семьей.
Мои ноги останавливаются у подножия нескольких ступенек.
Что за...?
Мне приходится моргнуть, чтобы убедиться что сцена передо мной реальна, а не галлюцинация.
В углу комнаты, где Антон обычно медитирует на кровати, происходит нечто совершенно иное.
Мой брат и мой друг спят, обняв друг друга за талию и соприкоснувшись лбами.
И они голые.
Или, по крайней мере, их верхние половины и ноги, что выглядывают из под одеяла. Я рада, что на их интимные места наброшена простыня.
Я должно быть издала какой-то звук, потому что Макс вскакивает одним быстрым движением. Антон следует сразу за ним, а я поворачиваю голову вовремя, чтобы не видеть их полностью обнаженными.
«Блять» и «Дерьмо» эхом отдаются позади меня, сопровождаемые стонами и возней с одеждой. Я захлопываю глаза, хотя уже отвернулась. Я не хочу становиться случайным свидетелем их наготы и травмировать себя на всю жизнь.
— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Макс с ноткой разочарования. — Босс не сказал мне, что ты придешь.
Это то, чем раньше занимался Кирилл? Сообщал ему о наших визитах?
— Может быть, он забыл. Кроме того, Виктор — тот, кто привел меня сюда.
Чья-то рука касается моей руки, и я медленно открываю глаза.
— Вы, ребята, одеты?
— Да, — говорят оба одновременно, Антон звучит более расстроенным, чем Макс.
Последний — тот, кто коснулся моей руки. Он потирает затылок, впервые за все время, выглядя взволнованным. На мгновение он, кажется, теряет дар речи, прежде чем указывает на вход большим пальцем.
— Я просто собираюсь поговорить с Виктором.
Он бросает мимолетный взгляд на Антона, который на мгновение оборачивается, прежде чем мой друг уходит, и я слышу как за ним закрывается дверь.
Мой брат сидит на кровать, с опущенной головой и напряженными плечами. Я
