ее уютный теплый дом, ее любимые пироги и сладкий чай. Но тень не явилась. Прямо как тогда в первые дни в механическом мире. Я сжала похолодевшие пальцы, чувствуя подкативший озноб.
Наместник надел на меня ошейник, который блокирует мое волшебство. Осознавать свою беспомощность — отвратительно. Нас было восемь колдунов, из них один еще ребенок, вряд ли мы бы справились с шайкой наместника, тем более после боя с этими… Морглами. В целом не все потеряно, если убедить наместника, что я буду хорошей девочкой, он снимет ошейник и я смогу сбежать.
Тело занемело, невозможно было больше лежать в этой странной скрюченной позе. Я неуклюже перекатилась на спину, затем как червяк отползла к какой-то стене и умудрилась сесть, облокотившись спиной о нее. Так стало намного легче.
Когда ты не видишь и не слышишь никаких звуков время начинает идти как-то по-другому. Меня долго не кормили, никто не заходил, и я совершенно запуталась какое сейчас время суток, сколько меня везли сюда в отключке, сколько я подпираю эту стену своей тощей спиной? Я даже не могла развлечь себя рассматриванием места, в котором нахожусь. А еще, я уже давно хотела в туалет.
Я стала обдумывать нападение морглов. Было в нем кое-что странное. Я больше, чем уверена, что тот моргл, что схватил меня, не собирался разрывать меня, ведь он мог сделать это быстро, прямо над землей, но зачем-то потащил меня в небо, крепко вцепившись когтями. Нану разорвали за считанные секунды… Меня затрясло. Эта тварь со мной разговаривала! Точно!
«Чувствую твою гнилую кровь…»
Тварь узнала во мне Беллигарде? Или узнала кого-то еще?
Кем была моя мать.
Я нахмурилась. Нет, этот вопрос нужно закрыть поскорее, я могла узнать у Беатрис это уже давно, но не интересовалась этой информации совершенно. Зря, Дейдре, зря. Мой юношеский максимализм привел меня сюда. Как легко и быстро они схватили меня, я даже не успела нырнуть в тень.
Я никогда не вела настоящего боя с колдунами, только бесконечные тренировки. Да и какая разница, я была одна, а их десять и еще этот наместник одиннадцатый.
Меня клонило в сон от усталости и голода, я не знаю сколько раз я отключалась, но вокруг ничего не менялось. Та же тьма, тот же холод под задницей.
Что-то глухо лязгнуло, затем еще раз, но уже ближе. От стен эхом разносятся тяжелые размеренные шаги. Кто-то не спешил. Появившийся свет заставил резко зажмуриться. Свет лишь в проходе за спиной у наместника и на несколько шагов впереди, а вокруг — кромешная тьма. Он не двигался, но я видела напряжение его тела, натянутые сухожилия, сжатые губы. Он был не в духе. Затаив дыхание я следила за ним. Наместник сверлит меня долгим взглядом — его неприязнь ко мне почти можно потрогать руками. Воздух вокруг движется свободно, принося свежий морозный запах. Это темница не так глубоко, как казалось поначалу.
Наместник не спешит начать разговор, проходит несколько тяжелых мрачных минут прежде, чем он позволяет начать разговор со мной:
— О чем ты думала, пытаясь сбежать от колдунов гораздо опытнее тебя?
Его тон — бесстрастный, сухой, — выдает то, что скрывается за обычной вежливость.
Молчу как рыба. Ненавижу его. Он сковал меня как псину и бросил связанную на пол. Злость закипает внутри, заглушая голод, холод и усталость.
— Послушай, — начинает он спокойно, — Я не хочу выглядеть в твоих глазах чудовищем.
О, Боги, он что мои мысли читает через ошейник!? Н-Е-Н-А-В-И-Ж-У!
— … Но подумай сама, как ты и твои сбежавшие друзья выглядели.
Внутри все горело огнём, внутренняя сила бурлила и коптила сознание, сгорая не рождаясь, это была не я, я подавляла чувства, подавляла эмоции, хотела кричать, бить посуду, сжигать леса и высушивать озёра, хотела лить слезы, когда хочется плакать. Но я лишь смотрела на него скучающими глазами, мое лицо превратилось в восковую маску с одним набором эмоций, которые не выдают мысли и желания. Мне нужна моя свобода, нужна как воздух!
— Сними этот поганый ошейник, — рычу я в ответ.
Он тяжело вздыхает, я до сих пор не вижу его лица из-за бликов света за спиной.
— А что ты сделала, чтобы я пожелал его снять? Гавкаешь на меня, брыкаешься, не идешь на контакт. Ты сама виновата в этой кутерьме, даже виновата в своем зимнем купании!
— Я виновата?! — истерично хохочу я в ответ, — Я — поданная Королевства Аркерон, Дейдре Деверо и я ИМЕЮ права делать что пожелаю на этой земле! Я шла к Александру Галлигану! Все! А тут ты! Напыщенный… — замолкаю, тяжело дыша.
Этот поганец присел на корточки и теперь мне видно выражение его лица — он забавляется моим гневом.
— Сними ошейник, — приказываю я, но мягче.
— Уже лучше, твои хорошие манеры потеряны не безвозвратно, — ехидничает он.
Хмыкаю и отворачиваюсь от света, от которого уже слезились глаза.
— Я пытался связаться с Галлиганом, но он не отвечает, — продолжает говорить наместник, — Хочу поговорить с тобой как колдун с колдуном, не в этой ледяной темнице.
Поворачиваюсь к нему с широко раскрытыми глазами. Он что подобрел за секунду? С чего это?
— Не нужно так удивляться, — улыбается он, — Я не чудовище, повторюсь, а тебя мне просто жалко.
Выгибаю бровь и не свожу с него глаз. Да, мне бы хотелось, чтобы меня развязали, дали возможность размять ноги, может я бы подобрела.
— Ну-у, раз тебя все устраивает, тогда зайду позже, — наместник резко встает и разворачивается ко мне спиной, так стремительно, что мой уставший от стресса мозг соображает не сразу, что он собирается уйти.
— Стой! — резко выдыхаю я.
Он повинуется, уверена, он ухмыляется, как быстро я пошла на контакт после предложения выйти отсюда.
Да-а… Пытки это не про меня, комфортный дом и забота Летиции сделали из меня неженку. Главное не стать слюнтяйкой.
— Обещаешь вести себя прилично?
— А что я могу тебе сделать? — во мне снова проснулась язва, — На мне этот отвратительный ошейник, — я демонстративно выгнула шею, — Мой максимум — выцарапать тебе глаза. Ах, да, руки у меня тоже связаны.
— Вот как? Тогда мне стоит оставить тебя здесь, — пожал плечами наместник, — Ты — опасная женщина. Ведь я собирался развязать тебе руки и ноги, чтобы ты могла нормально поесть.
О, Боги, еда! Какая же я голодная! А этот шут выглядит гораздо добродушнее, чем пару минут назад.
— Ну так что? — нетерпеливо сказал он, — Тут мерзко, давай быстрее.
— Быстрее что? — недовольно спросила я.
— Дай мне обещание, строптивая колдунья, обещай вести
